покажу, – они поднялись по ступенькам в гостиную. – Это дверь в мою комнату, у неё окна во двор. Эта, окнами на улицу, – она распахнула дверь, – твоя. Располагайся, постель сейчас принесу. Ты можешь спать на диване с Лялей, а Степану мы кресла сдвинем…
– Нормально, пойдёт, – Сюзанна плюхнулась на диван и огляделась. – Так что насчёт вечера?
– Мне завтра на новую работу, извини. И… парень этот, он мне… просто сосед.
– Ну и глупо, – гостья распахнула окно в густое переплетение винограда. – Ох, какие заросли!..
Женька молча вышла из комнаты. Хлопнула входной дверью. Прошагала вдоль уличной стены дома, остановилась под злополучным окном и, уцепившись руками за переплетение ветвей, дёрнула изо всех сил.
– Эй, ты что делаешь? – ужаснулась Сюзанна, заныривая обратно в комнату.
– Осчастливливаю мир, – буркнула её странная подружка, продолжая с необъяснимой яростью и упорством терзать виноград, повиснув на лозах. Тот стойко сопротивлялся. Но куда ему было тягаться с венцом творения? Молодые побеги затрещали, старые подались, и часть плетения, щедро сыпанув трухой, рухнула на бесчинствующую хозяйку, увлекая за собой на её беспокойную голову кусок трухлявого карниза. Оказалось не то, чтобы больно. Скорее неожиданно и обидно.
Сюзанна хохотала так, что чуть не вывалилась через подоконник на улицу.
– Благодарю за усердие, – простонала она, утирая слёзы, – право не ожидала от тебя такой готовности в обеспечении моего комфорта… Но теперь действительно гораздо лучше!
– Я рада, – Женька пыталась выпутаться из лозы, – теперь, наконец, все будут довольны…
Протерев глаза от вездесущего сора, она посмотрела на стену, дабы удостовериться – будут ли, наравне, со всеми, жаждущими ликвидации винограда, довольны представители ТОСа… О да! Табличка с названием улицы и номером дома оголилась и видна, наконец, была замечательно. В отличие от облупившихся букв на ней… Женька ещё раз протёрла глаза, всмотрелась в старую, ржавую железяку… Там.. как будто… вовсе не «Заовражная» написано…
– Чер-но-яр-скы-я, – прошептали губы по слогам. – Тринадцать…
-–
Наследница всё ещё таращилась на табличку, когда какое-то смутное, двадцать шестое чувство сообщило ей, что за спиной что-то неумолимо и неотвратимо меняется. И перемены эти не к лучшему…
– Боже ж мой, – пропела над головой подруга сладким голосом, подтверждая её худшее из предчувствий, – это откуда ж к нам такого красивого мальчонку надуло?
– Привет, Сюзанна! – бодро откликнулся «мальчонка». – Привет, малыш!
«Привет, Карлсон», – подумала Женька, обречённо поворачиваясь к новоприбывшему.
Вовчик, как обычно, был свеж, весел и доволен собой. Его распушённые перья переливались на солнце и трепетали на летнем ветерке, приглашая к празднику жизни. Отправив в окно, где маячила рыжая чёлка, воздушный поцелуй, он обратил взор к облезло-мокро-босому, присыпанному