массовой информации – просто посылал, когда при моем появлении они начинали прямо-таки скандировать сей вопрос.
Ты думаешь, и для чего ж это я так запирался? Ответ простой. Иначе бы законники немедленно порешили: он хочет проканать как больной на голову. Они бы непременно умозаключили так и так только, если бы я изложил всю полностью и без купюр правду, как она есть!
А после такого вердикта ты точно бы уж не смог проникнуться доверием к тому, что я сообщаю здесь! Ты, пробегающий глазами сейчас эту мою предсмертную записку.
Поэтому даже пытка позором не заставила меня дать столь мощный повод к сомнению. Ведь и без того воспринять все то, что я собираюсь изложить ниже, будет нелегко как истинное свидетельство – то есть как правду буквальную, а не вымысел, вольный или невольный.
И вот, как я уже написал, это было основанием для того, чтобы я решил: пусть откровения мои начинаются только здесь. В пропитанной под завязку переживаниями неизбывного ужаса затхлой комнатке.
И пусть они предстанут глазам живых уже лишь после того, как я стану трупом.
Едва ли у кого возникнет желание посмеяться клятве, сказанной из могилы.
2
Я с первых же дней восхождения нашего восхищался им.
Да, буду называть его так. То есть местоимением.
Он.
Потому что я не могу… не получается у меня что-либо писать о нем, человеческое имя используя!
Не повинуется рука просто. После того кошмарного, что довелось мне о нем узнать. О нем и о подобных ему…
Такое чувство, что это было бы какое-то мерзкое извращение. Обозначать… его – именем человеческим.
Итак: ОН.
Хотя он был человеком. Не более. Он, так сказать, не превысил этот формат ни в единый миг.
Поскольку такового требовали от него правила его спорта. А выполнять их безукоризненно полагал он для себя делом чести.
Но тут меня занесло уже несколько вперед. Не буду пока рассказывать о его правилах и его спорте (точнее говоря – об ИХ спорте…). Поскольку – напоминаю себе – я должен излагать по порядку. Любое вкрапление сумбура может произвести впечатление: ага, у бедняги крыша поехала в ожидании казни. Погнал невразумительный бред и нет смысла продолжать читать дальше…
Прошу – не переставай читать!
На самом деле страх действует не так сильно на высоте «вышки», как думать принято. Здесь жутко, это конечно, но не на столько, как иногда бывает… вот просто жить. Наверное, потому что твоего «я» тут, в предбаннике смерти, как бы уже и нет – и ты почти что перестаешь за него цепляться…
И даже вот отрешенная печаль некая течет: а сколько сумбура, бреда, несоответствий в обыденных-то бывает наших речах и письмах! И мы ведь, пребывая на уровне, можно сказать, моря житейского повседневного, не обвиняем друг друга за это в неадекватности.
У нас на сие нет времени, коли даже и замечаем. Поэтому продолжаем просто привычно продираться сквозь весь