и машинально поглаживала черный чемодан на колесах, доверху забитый его шмотками.
Когда смысл небрежно брошенной им фразы, наконец, дошел до нее, Маша сначала наклонилась вперед, а затем как пружина подскочила, взрываясь на ходу:
– Что ты сказал?! У тебя планы переехать в Москву? И если я не ошибаюсь, переезжать ты собираешься один?!
В комнате повисла тишина, и Алексей понял, что сейчас начинается грандиозный скандал. Он даже сделал шаг назад, перестав укладывать и развешивать свитера и брюки, но Маша уже кинулась на него и стала ударять его твердую грудь кулаками:
– Свинья! Какая же ты сволочь! Столько времени пользовался мной, а теперь уезжаешь один?!
Её лицо покрылось красными пятнами, а блузка совсем выбилась из- под пояса узкой деловой юбки. Алексей схватил ее за руки и сжал в запястьях, прижимая к стене:
– Хватит истерик! Ты что, думала, если мы встречаемся, то имеешь право визжать и орать?
Он также резко отстранился, но Маша уже дрожала от его прикосновения. Она хотела что- то сказать, но получалось лишь открыть и закрыть рот. Она видела свое отражение в большом зеркале гардеробной: растрепанные пряди волос, потекшая по краям губ помада, мятая блузка, на мгновение жалось к самой себе, накатила волной, и ее губы, чуть скривившись, дрогнули.
Алексей снова сжал ее в больших ручищах и попытался успокоить:
– Все нормально, я не на Луну улетаю.
И Маша с ним соглашалась – не на Луну, скорее еще дальше – на Марс! А ее здесь оставляет, а сам? И злость вновь накатила на нее:
– А деньги, которые ты занимал у меня в августе на ресторан?! Думаешь отдавать, перед тем как свалить в Москву?
Алексей, не ожидавший такого поворота разговора, вспылил:
– Какая же ты все- таки меркантильная и расчетливая! Не хватает для полного счастья тех несчастных пятидесяти тысяч?
Маша от возмущения забыла сделать вдох, и на одном дыхании выпалила:
– Несчастные пятьдесят тысяч? В таком случае, какая проблема их вернуть? Давай прямо сейчас! Или подобная мелочь у такого крутого мужика как ты, в кармане не завалялась?
Алексей процедил шепотом, получилось, как свист:
– Стерва, расчетливая!
Он полез в барсетку, и, отсчитав десять пятитысячных бумажек, швырнул их на туалетный столик, схватил большую спортивную сумку и чемодан и направился к выходу.
Машу трясло от происходящего, она чувствовала, что потом пожалеет, но остановится, не смогла. Вслед уходящему Алексею на лестничную площадку полетели: две коробки с его обувью и прочей мелочевкой. Одна из них рассыпалась и оттуда вылетели его фирменные спортивные кроссовки Adidas, в которых он ходил в тренажерный зал, туалетная вода, которую она подарила ему просто так, в приливе чувств, когда вспомнила о нем в парфюмерном отделе, бритвенные принадлежности и даже резиновые домашние тапочки.
Маша хохотала:
– Боже! Какой же ты мелочный, Замятин! – и она кинула в него резиновым тапком и захлопнула с силой дверь.
Слышала,