услышал. Будем вместе думать. Вы не переживайте. Вы большой молодец, ваш опыт нужен компании.
Все это, конечно, реактивная реанималогия, чтобы снять криз, притушить аффект и выиграть время. Бунтарь отряхивается и идет зализывать раны, дабы прийти в себя, по праву считая, что совершил волевой поступок, а-ля рывок, обозначил проблему, и, при условии аккуратного поддавливания-сопровождения состоявшейся беседы, с ироничными ссылками на выдавленные из руководства обещания «подумать» в перспективе полугода, с чем чёрт ни шутит, может что-то да и вырулить.
Однако правда жизни такова, что подобные эскапады, вынося запрос сотрудника на поверхность, также создают обратный контур сопротивления. Когда сотрудник, притязает на то, что по каким-либо причинам не может быть немедленно ему дано, своим поведенческим ожиданием, принятой позой обиженного, создаёт такую патовую напряжённость, что способ ее разрешения часто один: унять амбициозного выскочку, указав ему место.
И вот теперь, когда раунд завершён, но вопрос с повышением не продвинулся, а лишь подвешен, возникает философский момент, «эффект выхода», выпадения, избавления от иллюзий. Длится он недолго. Но не прочувствовать его нельзя. Давящая на человека ото всюду реальность как бы отступает, разжимается, и в образовавшемся пузыре, обретя силы свободно шевелить конечностями, он может перегруппироваться, отсоединиться от закрепощающих его концепций и перевыбрать что-то для себя. Перевыбрать самого себя. Если же этот момент будет упущен, то отступившая реальность вновь сожмется, вдавив тебя назад в обшарпанное офисное кресло с рычажком регулировки наклона (для сна с задиранием ног на стол), демотивировав на долгие годы.
– Начнется бардак, ты про это? Старый аргумент: если не он, то кто? – дипломатично защищался Марк. – Надо пошерудить кочергой и найдутся люди. Сам же он научился в пути.
– Взрывы в Волгограде, рязанский сахар, Чечня, – это его учеба? – настаивал Максим, перекатывая карандаш из руки в руку.
– Горбачев мирно попукивал в своем Фонде. Ельцин доживал под защитой, Центр в Ёбурге имеет. Лужок, даже Лужок, тусовал на пасеке в Альпах. Почему ты считаешь, что с ним не пройдет?
Малик отстраненно наблюдал за перепалкой.
– В 90-ых пили много, да, но рефлексировали. Люди гадали о будущем, выбирали. Мы ждали Европу. Думали, мы как они. В нулевых мы почти стали как они! Мы путешествовали, учились в Европе, появилась современная российская культура (на которой, кстати, так и едем до сих пор). А что теперь? Полтора процента мирового ВВП меряется членом с хозяевами мировой финансовой систем, не имея под боком ни одного полноценного союзника. Турция? Иран? Даже хитрожопый Лукашенко сразу тю-тю, как только становится горячо!
– А Китай?! Индия покупает нефть выше «потолка».
Марку хотел сменить тему, кидая однозначные взгляды в сторону Малика, чтобы тот угомонил своего приятеля.
– Экономикой