сомкнут рот.
Олимпиада
Великий старт олимпиады,
когда победа на кону,
когда не все идет как надо,
но каждый вправе: "Добегу".
И он бежит по эстафете…
Она летит под небосклон…
И только зрители с конфетой
сидят и смотрят биатлон.
Весь мир притих и каждый смотрит
и за своим, и за чужим.
Кто гол забил. Конек как воткнут.
И крик, и стоны, и нажим.
И нервы сотканы из стали,
и ветер вьется у ветвей.
И вот спортсмены лучше стали,
они как члены всех семей.
И все роднее, и дороже
успехи, горе и Звезда.
Звезда – медаль, она похожа…
А, где медаль, там и звезда.
Адреналин
Адреналин болельщиков огромен,
когда бегут со старта сотни лыж,
и каждый в этой массе внешне скромен,
но километры – тут не пошалишь.
И круг за кругом, силу проявляя,
уходят смело лыжники вперед.
Природа им комфорта добавляет,
и тихо дома буйствует народ.
Еще не время, десять километров,
еще немного и четвертый круг,
еще чуть-чуть и тридцать километров.
И здесь почти не важен враг и друг.
Бегут вперед, всех мощью завлекая,
в свой славный бег, забыв о ней совсем.
Они проходят как орлиной стаей,
болельщикам они прекрасны всем.
А вот и финиш. Силы на пределе.
Но тут взорвался гулом стадион.
И лыжники летят, они при деле.
И тройка пьедестала – медальон.
Пепел
Кто-то что-то перепутал,
или что не доглядел.
И в умах сермяжных путы,
БТР был не у дел.
Горизонт покрылся пеплом,
темной копотью от шин.
И сирены грустно пели
от погибших без машин.
Жизнь опять перевернулась,
вне политики не жизнь.
Вновь солдаты подтянулись,
им хотелось очень жить.
Гарнизоны у границы,
ощетинились стволы.
Грустно пели тихо птицы.
И пусты были столы.
Господи, яви в мир чудо,
всех и вся ты вразуми!
Мир верни! Пусть будет людно,
Пусть народ еще поспит.
Путь бессонный
Зеленая листва еще наивна,
и солнце светит скромно из-за туч.
Но снег летит и нагло, и цивильно.
А клен в цветение ясен и могуч.
Проходит репетиция парада,
проходит по брусчатке много лет,
и я виденьям этим очень рада,
не забыт ни один в шкафу скелет.
Вновь по земле опять проходят тучи
из той страны, где мир сам по себе
на миг исчез, остались только кручи.
И каждый не уверен вновь в судьбе.
И ужаса картинки давят в сердце,
и слезы наступают на глаза.
Но некто так шипит, что он весь серый,
и