достойный тон – и почти все донесения генерала Мартынова характеризуют эти отношения как «превосходные». Мало-помалу между русскими и французами установились взаимоотношения двух расквартированных гарнизонов.
Подходила Пасха. Подполковник Томассен по собственному почину возбудил ходатайство о выдаче на первый день Пасхи, 16 апреля, удвоенной порции продуктов. Результат, однако, получился неожиданный. Генерал Шарпи прислал из Константинополя срочное приказание – прекратить совсем выдачу продуктов, отпустив их в последний раз в Страстную субботу, 15 апреля. Генерал Мартынов созвал начальников частей – и решил в пешем порядке направиться через Фракию в Болгарию на соединение с нашими частями. По расчетам, отряд мог бы быть обеспечен на 10–12 дней. Тогда французами была принята политика частичных сокращений. До 18 апреля (третий день Пасхи) паек был оставлен полностью. С 18 апреля выдача уменьшалась на 25 процентов; с 25 апреля – на 30 процентов и с 7 мая прекратилась совершенно. Французский бюджет был освобожден от непосильного расхода.
Для спасения людей потребовались экстренные расходы Главного командования. «Львиная доля расходов», как писал генерал Чертков, шла теперь на подкрепление отряда, который не выпускали с полуострова и который не хотели кормить. Заработка не было: полевые работы не начинались. При отсутствии торговли, промышленности людям действительно грозила голодная смерть.
В начале июля был объявлен приказ Главнокомандующего. «После полуторагодовой борьбы мне удалось устроить Армию в славянских странах. Войска были перевезены. Вы ждали очереди. Спокойный за вас, я оставил Царьград, – говорилось в приказе. – Ныне сербское правительство отказывается вас принять… Теперь прошу Лигу Наций найти вам работу. Дотоле из скудной казны будут помогать вам. И вы помогите мне. Кто может найти себе заработок – тот облегчит помощь другим. Держите связь со своими частями. Временно оставляя ряды Армии, вы останетесь членами ее…» Переговоры с Лигой Наций в лице господина Нансена не привели ни к каким результатам. Как предварительное условие помощи, господин Нансен потребовал получения от генерала Врангеля заверения, что с момента поступления галлиполийцев на иждивение Лиги Наций он отказывается от осуществления в отношении их своих прав как Главнокомандующего. Хотя генерал Врангель и выразил готовность «decliner toute intervention personelle» («отказаться от всякого личного вмешательства») в смысле вторжения в вопрос их устройства, тем не менее это было признано недостаточным. Было вновь потребовано от генерала Врангеля отказаться от своих прав именно как Главнокомандующего, что было генералом Врангелем отклонено. Для совершения гуманитарного акта д-р Нансен, известный друг большевиков, потребовал политического акта.
Можно себе представить, какое впечатление произвел этот приказ на терпеливо переносивший страдания последний галлиполийский отряд. Но и это испытание было выдержано. Часть семей и неработоспособных выехали в Константинополь