что никто из нас этого не делал. Поверьте, я уж людей знаю, искать надо того, кто скрывался в тот день, – Игорь посмотрел на меня, затем на Эдуарда.
Здесь мы уже немного успокоились, и они оба как-то странно посмотрели на меня.
– В чем дело? – я остановился и начал себя ощупывать.
– Ты посмотри на себя в зеркало, – вскинул брови Игорь.
Глянул в мутный огрызок на столе и в самом деле видок был не самый презентабельный. Ухо распухло и стало разноцветным.
Давай я сейчас тряпку намочу, приложи к уху. Если станет хуже, ты это, утром в поликлинику сходи, – Игорь присмотрелся к моему уху и покачал головой.
– Послушай, Алексей, ты лучше присмотрись к Барсуку. Прикинь. Пользы для дела будет больше. Да и я с ним так осторожно потолкую, может что и нарою. И ты Игорь тоже по своим каналам пошурши, а теперь надо расходиться, здесь не любят сходняки. Прикинь. Сразу директору кто-то настучит, – шмыгнул носом Эдуард и потер лицо рукавом.
– Не понял. Что нельзя и поговорить? Да и кому какое дело, кто и с кем разговаривает? – удивился я.
– Это тебе так кажется, что никому ни до кого нет дела. У директора везде свои глаза и уши.
– Прямо агентурная сеть какая-то, – мотнул головой я, боль отдавала в ухо.
– Расходимся мужики, больше трех не собираться, – первым вышел Игорь.
– Прямо как при Сталине, – усмехнулся я.
– А ты, что жил при нем? – подмигнул Эдуард.
Ночью не спалось. Ухо ныло и не давало покоя, в голове калейдоскоп мыслей. К утру боль только усилилась. Посмотрел на себя в зеркало и выдохнул, но в поликлинику все же решил не идти. Само пройдет. К врачам обращаться не любил. Скрыть распухшее ухо не мог, маскировать только людей смешить. Решил, что скажу хулиганы напали по дороге.
Версию Кротова перепроверил не раз. Друг, с которым он выпивал в ту ночь все подтвердил, даже бутылку нашел и продемонстрировал, когда и как пили, о чем говорили. Диспетчер и начальник цеха тоже оба подтвердили, что Кротов в тот день находился в горизонтальном положении и в этот раз явно перебрал со спиртным. Думали, что не выживет, собрались было даже скорую вызывать. Но, увидев, что все обошлось, не стали тревожить медиков. Больше вопросов относительно Эдуарда у меня не оставалось.
Прав Эдуард, подумал я, не совершал Кротов преступления. Кротов по времени не вписывался. Не смог бы при всем желании этого сделать. Я просчитал все его передвижения, разложил по времени, составил схему. У него не было даже минуты, чтобы уединиться с Копыловой, не пересекались они так, чтобы оставались наедине хотя бы две-три минуты. Что самое существенное – в тот момент, когда было совершено преступление, Эдуард лежал и спал глубоким сном. Пьяный вдрызг. Поговорил со многими, ни один человек, с кем я разговаривал, не высказал ни малейшего сомнения. Все без исключения считали, что Эдуард здесь ни при чём, в таком состоянии, когда ты не в силах пошевелить пальцем не совершают преступлений. Со спокойной совестью вычеркнул из списка Кротова.
Ухо начало постепенно приходить в норму. Голова