всего и вся в их поместье.
Слава Богине, что в подвале дома у Квини имеется мастерская и лаборатория в одном флаконе. Именно там она и колдует над своими изобретениями, перетряхивая всякие железяки и приспособления, уговаривая их поработать хотя бы еще немного. Там же в мастерской Квини рисует чертежи, создавая самые фантастические вещи. Это место – воплощение ума Квини и продолжение ее души.
И сама мысль, что все это придется оставить, заставляет ее сердце сжаться от боли.
7
Суббота, 23 октября Утро
За тридцать минут и тридцать семь секунд до объявления тревоги Урсула возвращается к своей чайной паре, что стоит на большом дощатом столе. Урсула дует на чай, отпивая его мелкими глотками. Если до этого ей приходилось терпеть мигрень и пульсирующую боль от ожога на груди, сейчас она еще и язык обожгла.
Когда чая остается на донышке, Урсула приступает к ритуалу вращения. Аккуратно поставив чашку с золотым ободком на левую ладонь, правой рукой Урсула совершает тройное вращение по часовой стрелке, затем переворачивает чашку вверх дном, составив ее на блюдце, выжидает минуту, снова вращает чашку три раза и, наконец, переворачивает ее обратно так, чтобы ручка указывала на юг.
Чайные листья налипли на стенки и края чашки: Урсулу интересуют те знаки, что описывают сегодняшний день и ближайшее будущее. Густое скопление листьев на стенках образует устрашающую темноту, и Урсула тихо вскрикивает. Она быстро переводит взгляд на край чашки и видит, что все указывает на неминуемую опасность в ближайшем будущем. Темную массу она трактует как единорога, держащего зеркальный шар.
Урсуле становится страшно, пальцы сводит судорогой. Чашка летит на пол и разбивается возле ее босых ног. Чайные листья перепутались, и уже невозможно перепроверить, правильно ли она все увидела.
Можно бы повторить ритуал с другой чашкой, но тупая боль в голове вдруг концентрируется в одной точке, словно заряд, грозящий взорваться. Шарик боли мечется в мозгу, словно отскакивая от стен зеркальной комнаты, в которой ей и приходит видение.
И тут не может быть никакой ошибки: защита, которую давали растения Айви, преодолена, и стены замка проломлены. Грядет катастрофа.
Урсула тянется к волшебной палочке, направляет ее кончиком вверх и бормочет с закрытыми глазами: «Граве перикулум» [16].
Волшебная палочка брызжет серебристо-красными искрами, Урсула тревожится, и тревога эта сродни пустынному ветру, задувающему сквозь зазубренные трещины ее души.
Иезавель уже почти достигла крещендо, оргазм уже подкатывает девятым валом, как вдруг звучит сигнал тревоги. Иезавель чувствует онемение во всех клеточках, и все ощущения пропадают.
Иезавель погружается в молчаливую тьму, где нет ни обоняния, ни зрения, ни осязания. О, и это наихудший опыт для отъявленной гедонистки. И тогда Иезавель кричит, кричит и даже не слышит собственного голоса.
Сигнал