это: «Осторожно, Иванова, улики – вещь необъективная». Я только спустя несколько лет поняла, о чем он.
– О чем? – заинтересовался Папазян.
– Это было мое третье дело, – сортируя чеки по датам, я продолжила: – На первый взгляд обычная бытовуха. Брат зарубил брата-инвалида. Картина преступления предельно ясная. Лежит труп с топором в шее, всюду кровь, следы брата, который тоже в крови. Оба пьющие, работают сторожами. В общем, маргиналы махровые. А оказалось, у инвалида случился эпилептический приступ, который вызвал инфаркт, что и стало причиной смерти. Рана от топора была не глубокой, мужик упал на него. Артерия оказалась целой. И вот если бы на вскрытии сработали не так, брата бы посадили ни за что. Я с тех пор зареклась делать скоропалительные выводы.
– Мудро, Иванова. Одобряю! Но кофе все-таки хочется. – Он жалостливо посмотрел на меня.
– Папазян, нам и так с этим до ночи возиться, – начала было протестовать я.
– А я все придумал, – Гарик развел руками в жесте фокусника. – Мы сейчас Снайпера пошлем в ближайшую харчевню с термосом за вареным кофе. Это же лучше, чем ничего? Я молодец? – Он искренне гордился собой.
– А кто такой Снайпер? – Я не работала в прокуратуре больше пяти лет и не особо следила за сменой личного состава.
– Сейчас покажу. – С этими словами он вышел из кабинета, чтобы спустя несколько минут втолкнуть стажера, вид которого говорил сам за себя. – Вот, это наш Павел Александрович.
Павел был худ и высок, а его зрение если и могло удостоиться прозвища Снайпер, то только среди прожженных циников. Тем не менее вышло презабавно, и Павел, который в сильном смущении кивнул мне, тут же поправил свои очки, через которые иной мог увидеть кратеры на Луне в ясную ночь.
– Очень приятно, Павел, – неловко улыбнулась я. – Вы правда не возражаете сбегать за кофе для нас с Гариком? Надеюсь, мы не очень вас побеспокоили?
– Что вы! – еще больше краснея, прокартавил Павел. – Для Гарика Вардановича мне не сложно.
– Воспитываем смену! – не без гордости отчитался Папазян, усаживаясь обратно за бумаги.
И на какое-то время промозглая январская хмарь отступила, выпустив кроткое солнце на улицу. Стало чуть легче думать о бедной девочке, на чью юность пришлось страшное горе, о мужчине с красивым и печальным лицом, у которого никого не осталось, и о молодом парне, лежащем на металлическом столе в секционной.
Глава 5
Один из магазинов, принадлежащий Александру, назывался «Домашний текстиль». Критически осмотрев свой нехитрый домашний скарб, я поняла, что в новом году мне без нового пледа делать нечего. Кроме того, читать сплетни работников на городских форумах, может, и полезно, однако стоило убедиться самой в том, насколько правы электронные жалобщики.
Небольшой магазин с красивыми витринами на улице Пушкина призывно мигал рекламными огнями. Внутри на аккуратно расставленных стеллажах красовались декоративные подушки, полотенца, пледы и симпатичные одеяла