оно вредит государственным интересам, но зато похвально и приятно в обычном случае, где речь идет всего лишь о желании насладиться красивым телом; вот тут в милосердии большой беды нет.
Я мог бы привести к сему множество убедительнейших примеров, кои составили бы целое отдельное рассуждение, и, уж поверьте, оно было бы крайне занимательно. Но ограничусь лишь одним нижеприведенным, дабы развлечь читателя древнейшею историей.
У Тита Ливия есть рассказ о том, как римляне, завоевав Капую, едва ли не сровняли ее с землею, и вот злополучные обитатели города явились в Рим, дабы умолить сенат сжалиться над их несчастьями. Вопрос был поставлен на обсуждение; среди прочих ораторов выступил Аттилий Регул, заявивший, что жители Капуи не заслужили ни малейшего снисхождения, ибо, по его словам, с самого начала капуанского мятежа ни один горожанин не проявил дружеских чувств или симпатии к общественному устройству Римской республики, ежели не считать двух достойнейших женщин, известных куртизанок и распутниц: одна из них Веста Опия из Ателлы, давно живущая в Капуе, а другая – Фаукула Клувия. Первая непрестанно молилась и приносила богатые жертвы богам во имя спасения и победы римского народа; вторая же тайком снабжала съестными припасами несчастных военнопленных, умирающих от голода и нужды.
Вот поистине достойное восхищения милосердие! Читая сию историю, мы все трое – один любезный кавалер, одна досточтимая дама и я сам – сошлись на том, что обеим женщинам вовсе не трудно было расточать нуждающимся подобные или еще более интимные милости, – ведь они и ранее одаряли ими великое множество страждущих, будучи продажными, а возможно, и оставшись таковыми; впрочем, об этом автор умалчивает, оставляя читателя в сомнении и позволяя ему самому решать сию загадку. Но даже если женщины и бросили на какое-то время свое ремесло, то вполне могли тряхнуть стариной (я думаю, нет ничего легче) и вновь осчастливить бывших своих любовников, с коими некогда спознавались, а теперь решили возобновить былое знакомство; либо же, напротив, они увидели среди пленников еще незнакомых им мужчин и, сочтя их бравыми красавцами, посчитали достойными самого щедрого милосердия – иными словами, наслаждения их телом, – можно ли было поскупиться в столь благочестивом деле?! Итак, благородные эти дамы вполне заслужили расположение и признательность Римской республики, которая и возместила им понесенный ущерб, вернув все добро и позволив жить в еще большем достатке, чем прежде. Кроме того, им было объявлено, что власти исполнят любую их просьбу. Говоря откровенно, Титу Ливию не следовало излагать историю сию в столь целомудренных выражениях, но, поборов стыдливость, прямо написать, что дамы не отказали пленным в прекрасных своих телах; тогда сей исторический анекдот был бы куда занимательнее, а не дразнил бы своею недосказанностью, умалчивая о самом пикантном. Вот об этом-то мы и спорили за чтением сей книги.
Король Иоанн, находясь в английском плену, пользовался таковыми же милостями у графини