продолжил быстро-быстро скользить соломками по её ноздрям, и Карина продолжала ощущать внутри всевозрастающее раздражение. Не могла даже дышать от боли и раздражения, хотела только кричать и кричать бесконечно, как будто это чем-то ей поможет.
Директор неожиданно вытащил соломки из её ноздрей и похлопал ими по её щеке.
– Смотри, какие грязные ноздри. Смотришь?
– А… это кровь, кровь… это не грязь, – истерично закричала Карина. Когда она взглянула на соломки во второй раз, ужаснулась ещё сильнее. Теперь на них вообще не оставалось белого места, они полностью пропитались её кровью. Она вдохнула носом и ужаснулась ещё сильнее. Её ноздри стали невероятно чувствительные, а воздух казался обжигающим. Ей было больно дышать.
– А может всё-таки грязь? – усмехнулся директор. – Мы сейчас это проверим.
– Нет, не надо проверять… не надо, – испуганно взмолилась Карина, а сама косила взгляд наверх и смотрела, что же он там делает? Директор отложил кровавую игрушку на край стола, а потом из коробочки достал такую же, но чистую. И Карина ужаснулась, когда увидела, что эти соломки ещё толще и длиннее.
– А-а-а… не надо, – в ужасе закричала Карина и начала дёргаться.
– Надо, деточка, надо, – насмешливо сказал директор и ладошкой похлопал её по щеке. – Я ещё только начал чистить твой носик.
– А-а-а… – истерично и протяжно прокричала Карина. Она поняла, что он не собирается прекращать эту странную пытку над ней. И непонятно чего добивается? Просто хочет её помучить? Поиздеваться?
Глава 3. Вращение
Карина кричала и кричала, но это не помешало директору вставить в её ноздри следующую пару соломок.
– Вот так вот, сейчас получше почешем твои ноздри, – язвительно сказал директор и начал углублять эти соломки.
– А-а-а… не надо… а… – кричала Карина, но он уже начал игнорировать её мольбы. Даже не отвечал на них никак, продолжал говорить о своём.
– Эта игрушка подлиннее, чтобы ты получила больше удовольствия.
– А-а-а… – протяжно прокричала Карина, но уже поняла, что ей не избежать этой участи. Он собирается и дальше её мучить и неизвестно, сколько это продлится. А между тем её ноздри уже были измотаны. Болели даже без прикосновения. Даже когда она дышит.
– Да, милая, покричи, – язвительно сказал директор, ещё сильнее углубляя соломки в её ноздри. – Обожаю, когда девочки кричат.
– А-а-а… – в очередной раз прокричала Карина. Он ещё не начал двигать эти соломки, только вставлял их, но ей уже было так больно… так невыносимо больно, а раздражение сводило её с ума.
– Ну что, чувствуешь толщину? – с ухмылкой спросил директор, максимально глубоко погрузив в её носик соломки. Так как они были соединены одним основанием и были одинаковой длины, они и вошли одновременно. И Карина почувствовала, что они глубже вошли в её ноздри, – ещё ближе к её мозгу. Карине стало казаться, что он пытается пропихнуть их прямо в её мозги… или уже это делает.
– А-а-а… –