увезли из родного графства еще ребенком – сейчас ей было на вид двадцать с небольшим, лишь немного больше, чем мне. Я вздохнул с облегчением.
– И как вам Англия после столь долгой разлуки? – осведомился я.
Женщина взглянула мне в глаза – пристально, по-кошачьи.
– Пока не знаю. Я еще не освоилась.
В этот миг из-за занавески донесся голос Рочестера:
– Его превосходительство Симон Ренар просит аудиенции вашего величества!
Сибилла напоследок вновь одарила меня загадочной усмешкой, сделала реверанс и вернулась к дамам. Когда она уселась рядом с мистрис Дормер, я заметил, что белокурая девушка теснее прижала к себе маленького спаниеля. Сибилла потрепала косматые уши песика. На нее он не зарычал.
– А, дон Ренар! – просияла Мария, когда в комнату вошел элегантный, одетый в черное человек. – Неужели я опоздала на нашу условленную встречу?
– Ваше величество! – Посланник императора Карла V Симон Ренар поднес руку королевы к своим губам. – Если вы не готовы принять меня, стало быть, я пришел слишком рано.
Мария улыбнулась, а я улучил момент, чтобы как следует рассмотреть посла. Он держался с небрежностью искушенного чиновника, и все в нем – от идеально подстриженной бородки и начищенных туфель до безукоризненно сшитого камзола – выдавало человека, привыкшего вращаться в высших кругах власти. Ренар был среднего роста и непримечательной внешности, однако его небольшие карие глаза на умеренно приятном лице смотрели пугающе живо, и я заметил, как он окинул комнату пристальным, хотя и внешне абсолютно безразличным взглядом, не пропустив ни единого человека, в том числе и меня.
Этот человек мог показаться беспечным, но на самом деле всегда оставался настороже.
Мария состроила недовольную гримаску:
– Я все утро перебираю образцы тканей и уже истратила на это немало времени. Я так хочу, когда настанет известный вам срок, выглядеть блистательно! Вот, что скажете об этом бархате? – Она протянула Ренару лиловый отрез. – Мастер Бичем утверждает, что этот цвет мне к лицу, и мои дамы как будто с ним согласны… но понравится ли он его высочеству?
Ренар, едва бросив взгляд на бархат, при последних словах оцепенел. Мария, кажется, совершенно не сознавала, что произнесла это вслух, но, когда взгляд полуприкрытых веками глаз посланника впился в меня, я сразу понял, в чем дело. Портрет в углу, столь поспешно прикрытый одной из дам, изображал Филиппа, сына императора Карла, и все эти хлопоты с будущим нарядом королевы тоже наверняка имели отношение к принцу. Неужели Мария подбирает цвет для свадебного платья?
– Вашему величеству будет к лицу всякий цвет, однако этот, на мой вкус, излишне темен. – Ренар расправил плечи. – Говорите, его предложил вам этот… господин?
Он повернулся ко мне.
– Не уверен, что имею удовольствие быть с ним знакомым.
Мария моргнула, явно разочарованная тем, что Ренар не одобрил мой выбор, а стало быть, ей придется вновь вернуться к утомительной возне с тканями.