донесения правдивы, она нуждается во мне, – сказал я. – Одного не пойму: почему она сама нам не написала? Уж верно сейчас она должна понимать, что ей грозит опасность.
– Если так, то ничего удивительного, что она нам не написала, – промолвила Кейт.
Я взглянул на нее, недоуменно нахмурясь.
– Это случилось еще до того, как я начала ей служить, – когда ей сравнялось шестнадцать. Она оказалась замешана в изменническом заговоре, который устроил дядя ее брата Эдуарда, адмирал Сеймур. Заговор был раскрыт, адмирала обезглавили. Елизавета подверглась допросам с пристрастием, а нашу дорогую мистрис Эшли поместили на некоторое время в Тауэр. Поведав мне обо всем этом, Елизавета сказала, что то было самое страшное время в ее жизни. Она поклялась, что никогда более намеренно не подвергнет опасности никого из своих слуг. Она не написала потому, что хотела уберечь тебя. Ты, наверное, сочтешь меня эгоисткой, но я хочу того же самого.
– Если б ты и впрямь этого хотела, то сожгла бы письмо Сесила и заперла дверь на засов.
– Признаю себя виновной. – Кейт опять вздохнула. – Когда ты должен ехать?
– Скоро, – негромко ответил я. – После ужина мне нужно будет еще раз поговорить с Сесилом, но я полагаю, что он потребует отправиться как можно скорее. Он сказал, что время – это единственная роскошь, которая нам не по карману.
– Он умеет обращаться со словами. – Кейт слабо улыбнулась. – Впрочем, если ты уезжаешь, думаю, настала пора сделать кое-что важное и для меня.
То, что так и осталось несказанным, в этот миг встрепенулось и подступило к нам. Кейт запустила руку за корсаж и извлекла кожаный шнурок, к которому был подвешен обломанный золотой лепесток артишока, украшенный крохотным ограненным рубином.
– Ты расскажешь мне, что это такое?
У меня пересохло во рту.
– Я… я уже говорил, помнишь? Это залог обручения, знак моей любви к тебе.
– Да, но что он означает? Я знаю, что ты получил этот листок в те ужасные дни, когда мы спасали принцессу от семейства Дадли. Тебе дала его мистрис Элис, женщина, которая вырастила тебя. Почему? Каково значение этой безделушки? – Кейт запнулась, понизила голос, лишь сейчас осознав, что я не произнес ни слова. – Она связана с твоим прошлым? Сесил тоже это знает. Если можешь доверить свою тайну ему, отчего же не доверишься мне?
Она потянулась ко мне, нежно провела ладонью по щеке. Золотой лепесток покачивался на ее груди.
– Что бы это ни было, обещаю: я никогда тебя не выдам! Скорее умру. Однако же, если ты должен вернуться ко двору, подвергнуть свою жизнь бог весть каким опасностям – не думай, что можешь уехать, оставив меня одну с этой тайной! Я должна знать правду.
Мне никак не удавалось вдохнуть побольше воздуха. Я глядел в глаза Кейт, такие непреклонные, такие решительные, глядел – и изнемогал под бременем своей тайны, которую свято поклялся не открывать ни единой живой душе.
– Ты сама не понимаешь, о чем просишь, – произнес я тихо, – но я и вправду доверяю тебе, доверяю всецело.
С