посмотреть и себя показать, – последнее она сказала так, будто кого-то цитировала, пробуя чуждую себе фразу на вкус.
Вот эту небрежность скопировать было уже полегче, чем акцент.
– Да, ты права. – Откинуть голову – да, вот прямо так, и плечи… легко! – Мне еще надо найти моего вассала. Отдать ему распоряжения.
Светлые бровки Одиллии слегка сошлись.
– Вассала?
– Да, – проронила Исабель, еще чуть приосаниваясь. – Ван Страатен, фламандский принц.
Она немного подчеркнула последнее слово на тот случай, если новая знакомая не в курсе, но лицо венецианки осталось бесстрастным как маска.
– Даже Альба позволяют фламандцам учиться?
Исабель могла бы сказать, что фламандцы в Академию попадали хоть и редко, но не настолько, чтобы их появлению тут дивиться, но это звучало бы как оправдание, а до этого она решила не опускаться.
– Конечно, не всем, – твердо отрезала она. – Но мой Ксандер лучший. А превосходство заслуживает своих привилегий, – ввернула она слова дяди Луиса.
– Конечно, – отозвалась Одиллия, снова то ли соглашаясь, то ли желая распробовать слово. – Раз он здесь. И тем более, если ты его хвалишь. – Последнее она сказала будто недоуменно. – Интересно будет на него посмотреть.
– Я его тебе представлю.
Уголки бледных губ тронула улыбка.
– Думаю, нам всем друг друга не миновать. Но… спасибо. Правда, фламандский я так и не выучила.
Тут пришла очередь Исабель сморгнуть.
– Тебе-то зачем?
Одиллия чуть пожала плечами.
– Наш северный дом недалеко от Нидерландов.
– Фландрии, – поправила Исабель, вскинув бровь.
– И Фландрии, и Голландии, и Гельдерланда, – охотно отозвалась Одиллия. – Так что одним словом называть проще.
Серые глаза были распахнуты, пожалуй, нарочито наивно. Исабель уже приготовилась ответить подобающей отповедью, но вдруг снова ощутила неприятный озноб, как от подмороженной мартовской реки. Даже гневный огонь отказался согреть руки, словно прячась подальше от этого стылого льда.
Когда Одиллия опять внезапно улыбнулась, тепло и лукаво, Исабель еле подавила порыв отшатнуться – или наклониться ближе.
– Пошли? – только и сказала венецианка.
В коридоре не было никого, но пустынности не ощущалось и на волос. Из-за дверей раздавались голоса, кто-то, судя по скрипу, двигал мебель; едва не стукнув их дверью, в коридор выскочила Леонор, глянула на них, безнадежно вздохнула и закрылась обратно, крикнув кому-то невидимому: «Нет, не мужики!» Одиллия хмыкнула. Тут же распахнулась другая дверь, и Исабель еле успела отскочить.
– Я сейчас съем быка! – объявил оттуда решительный голос кудряша Франца, ненадолго опередив хозяина. – Ой, фрейлейн, простите! Я так неуклюж!
– А вы уже устроились? – вынырнул откуда-то из-под мышки гельвета Клаус. – И вы знаете, где добыть еду?
– Мы