Проехав метров десять, мысленно перенося центр тяжести вправо, я развернулся по широкой дуге и увеличил скорость движения.
– Эй, тихоня! Да разгонись ты уже нормально! Че как баба?! – кто-то крикнул из парней, и они все загоготали.
Я же остановился на очередном заходе и, зависнув в воздухе, недовольно поглядел на них, а Мини появилась возле меня.
– Митич, я полностью откалибровала управление и добавила корректировку высоты. Нижняя планка осталась прежней – двадцать сантиметров на армированной поверхности и полметра на смешанном грунте. Верхняя десять и пятнадцать метров, – сказала помощница, косясь на смеющихся старших вдалеке.
– И что? Я теперь могу в смарт-режиме управлять высотой? – удивился я.
– Так точно, – усмехнулась она. – Покажи класс этим австралопитекам!
Я на её слова усмехнулся и прикинул, что я сейчас могу сделать. А выбор мой пал на крутой вираж и вертушку в верхней точке вниз головой.
Разогнавшись, через пять метров мысленно стал поднимать высоту, а центром тяжести назад накренять доску наверх. Наниты, как всегда, впрыснули большую дозу адреналина, и я чувствовал каждое движение. Мозги работали на полную мощность и в точно рассчитанное время, когда я находился вниз головой, словно кот несколько раз развернулся вокруг своей оси и, падая, приземлился на минимальную высоту напротив старших.
После моего финта один из них даже присвистнул и сказал:
– А пацан-то может. Прошитый скейт? – обратился он ко мне.
– По полной, – улыбнулся я.
Это был самый низкий парень – даже чуть ниже меня – в синих штанах, жёлтой безрукавке и шапке. В руке он держал чёрную доску, метр-двести в длину, с жёлтыми элементами корпуса. Второй был одет в черные штаны и куртку на голое тело, а из-под чёлки темных волос пробивалось голубое свечение глазных имплантов. Доска у него была черно-голубая, той же фирмы, что и у первого.
А третий, самый высокий, в кожаных штанах и куртке, был полностью лысым, а его лицо было исписано татуировкой. Такой же синий взор бюджетных глазных имплантов. Правая рука была протезом, – и это в его-то возрасте – и в ней же он держал аналогичную доску с красными вставками. Он же со скепсисом поглядел на меня и сказал:
– Тебе сколько лет, малой?
– Какая разница, сколько мне лет? – удивился я.
– А такая, что маминкин несовершеннолетний сынок не может в полной мере владеть доской без Зодака, даже прошитой. Полагаться на контроль дешманского ИИ-модуля – такая себе затея. Расшибёшься рано или поздно, – сказал он и демонстративно отодвинул рукав куртки, чтобы показать металлическую руку.
Понятно. Они думают, что я несовершеннолетний гражданин третьей категории без Зодака, который выпросил у родителей дорогую игрушку и прошил её где-то в подвале у знакомого.
– Я учту, спасибо, – кивнул я и собирался уже развернуться к Злате.
– Стой, малой! – отозвался тот, что с синей доской. – Деньги есть? – усмехнулся он, когда я обернулся.
– Нет, – нахмурился я.
Я уже подумал,