в божеский вид: они побелили потолок, поклеили новые обои, перекрасили окна и двери. Тем временем Степановна хлопотала насчет интерьера. Опытный женский взгляд мгновенно определил: нужны мебель, новые шторы и кой-какие житейские причиндалы, призванные создать уют в комнате. Все это сердобольная женщина организовала за несколько дней. К Андрею со всего поселка стали приносить не новую, но еще пригодную мебель, какие-то коврики и посуду. На все вопросы Степановна уклончиво отвечала, мол, на Севере живем, а здесь народ отзывчивый и бескорыстный. И хотя Андрей понимал, что организована данная благотворительная акция в основном с помощью ее многочисленных подружек, в этом утверждении была доля истины. Северная земля испокон веков славилась не только тем, что заполярный год тут делился на шестимесячную ночь и такой же по продолжительности день. Здесь жили люди, верой и правдой продолжавшие служить разбитой на пятнадцать суверенных осколков некогда великой и гордой стране. А в преднамеренно опоганенные бестолковыми перестройщиками понятия «дружба», «морское братство» и «Родина» они все так же вкладывали истинный первоначальный смысл и собственное понимание…
До глубоководного полигона оставалось еще часа два хода. В ограждении рубки смолили и негромко переговаривались махровые курильщики. Ядреные клубы табачного дыма питерского «Беломора», переплетаясь с заморским «Marlboro» и мурманской «Примой», едва взмыв над выдвижными устройствами, быстро растворялись в утреннем мареве. Молодые офицеры и мичманы, для которых глубоководное погружение было впервые, настороженно вслушивались в разговоры лодочных аксакалов. А те, понимая свое превосходство, беззлобно, но умышленно напускали туману.
Андрей все эти байки слышал много раз и сейчас, скрывая улыбку, с интересом наблюдал за молодым лейтенантом, который, судя по всему, предстоящего погружения на предельную глубину пугался до ужаса.
– Ты, Леха, главное, не дрейфь! – нахально подкалывал новичка техник-турбинист Федя Горохов по прозвищу Горох. – Заранее попроси у доктора таблеток. Этих, как их там, вот память девичья… Так, вспомнил – бисакодил… и держи их наготове.
– Зачем? – не понял обескураженный Леха.
– Как зачем? Если будем тонуть, пяток таблеток примешь. Тебя тогда наши мужики наверх первым из отсека через торпедный аппарат выпустят. Вне конкурса и без очереди. Уж больно ты им всю атмосферу… подпортишь!
Кое-кто улыбнулся, а другие, представив, какие последствия ожидают человека, рискнувшего принять сильное слабительное, поморщились. Андрей сразу сообразил, что своей немного скабрезной шуткой мичман пытался не только снять напряжение и развеселить молодого коллегу, но и поддержать его: не бойся, парень, даже из затопленной лодки можно спастись.
В этом были свой резон и доля истины. Если помощь не приходила, то гибнущую субмарину экипаж теоретически мог покинуть