иссушая и разнося их в труху, смердел гнилью и скрежетал, протягивая к Лайсве свои щупальца.
Он был там, ее суженый, в самом сердце. Это он крушил и убивал все живое. Он и был самим Мраком!
Огненный зверь метался вдоль обрыва, оборачивался на погибающий лес, рычал и продолжал кружить.
Мрак замер в двух шагах от них. Суженый снова протянул руку и позвал Лайсве по имени.
– Ты не тронешь Зверя?
– Мне нужна только ты.
Она почти приняла Мрак, когда Зверь выскочил вперед, обнажив клыки. Щупальца кинулись было наперерез, но тут же загорелись. Вспыхнул чудовищный пожар, очищая мир от живых и от Мрака разом, но ни Лайсве, ни Зверь уже не видели этого, растворившись в огненном зареве.
– Не осталось больше у Небесного Повелителя владений, чтобы наделить ими младшего сына, безликого Западного Ветра, – проскрипел над ухом нянюшкин голос. – И наказал ему отец во всем подчиняться старшим братьям.
Лайсве вздрогнула и укололась об иглу, торчащую из растянутой на пяльцах ткани. Выступила кровь. Пришлось слизнуть, чтобы не испортить вышивку, над которой Лайсве корпела весь последний месяц.
Надо же, заснула средь бела дня! Да еще и на жестком стуле, в неудобной позе. Нет, нельзя подолгу за работой засиживаться, а то и не такое приснится. Так всегда говорил отец, когда Лайсве прибегала к нему в слезах после очередного кошмара. «Мы не ясновидцы, наши сны не сбываются. Да и какое зло может угрожать за надежными стенами родового замка, который охраняют доблестные Сумеречники?»
В угловом камине потрескивали сосновые поленья, обогревая маленькую гостиную. Лайсве дожидалась брата-близнеца Вейаса. Пока его учили фехтовать и пользоваться родовым даром – мыслечтением, Лайсве приходилось вышивать и выслушивать наставления о хороших манерах и добронравии. А ей порой так хотелось сбежать в лес и насладиться свободой!
– Но Безликий был горд и вольнолюбив, – продолжала нянюшка.
Лайсве слышала это сказание, как и все остальные, добрую сотню раз, но уж очень она их любила. Они словно переносили во времена, когда они с братом, еще совсем крохи, трепетали от каждого слова и прятали головы под одеяла в самые пугающие моменты.
Лайсве выглянула в окно. На улице сгущались серые весенние сумерки, но Вейаса все не было. Неужели опять развлекается с какой-то служанкой? А ведь обещал навестить! Сколько еще таких вечеров осталось? После церемонии взросления им придется расстаться: Лайсве уедет в замок будущего мужа, а Вейас отправится проходить испытание, чтобы стать рыцарем.
– Отказался Безликий подчиняться отцу и вступил на тропу нетореную, чтобы самому решать свою судьбу. – Голос нянюшки опустился до хрипловатого шепота. – Долго скитался он по свету неприкаянным, стоптал семь пар железных башмаков, изломал семь железных посохов, изглодал семь железных караваев, прежде чем обрел свои владения. Была та земля широка и плодородна, но кишели на ней демоны, что мешали возделывать поля, пасти стада и строить новые