не услышала отчаянного крика Адельмара. Поселившаяся в ней саламандра стремилась вырваться наружу, она жгла тело, не способное долго держать в себе огненного духа, она уничтожала все на своем пути…
– Селинт!!! – мужчина рванулся вперед, он уже не думал ни о чем.
– Она не слышит вас, милорд, – ровный голос мажорджома подействовал не хуже холодного душа.
Дворянин замер, чудом не пройдя линий пентакля, не разорвав магический круг, медленно опустил голову.
– Можешь идти, Бертвальд.
– Как угодно, милорд…
Если бы мажлордом не ответил, отец Мадельгер и не догадался бы, что тот исполнил приказ – слишком уж тихими были его шаги.
Лорд- манор стоял, грызя губу и не отрывая напряженного взгялда от извивающейся впароксизмах боли девушки. НА бледном лице мужчины выступил пот…
Девушка медленно опустилась на пол, расслабилась, словно растеклась по камню…
Лишь тогда Адельмар решился отвести от нее взгляд:
– Отец Мадельгер, я понимаю, здесь немного странная обстановка, но поймите меня, у меня не было выхода. Как бы то ни было, я надеюсь, что вы изгонете саламандру и тогда мы сможем решить вопрос относительно пентакля. Я надеюсь Храм пойдет навстречу и изгнание…
– Нет.
В первый момент Адельмар не понял:
– Что вы сказали, отче?
Монах заговорил, отводя глаза и пытаясь спрятать чувства за кривой улыбкой:
– Я понимаю, зачем вы… зачем ты позвал меня, сын мой, но помочь в твоей беде не могу, – он словно и не обратил внимания на слова о пентакле.
– Почему?!
– Я… Я не могу…
– Что за чушь вы несете, отец?! Вы же посланник Единого! Вы же его посланник, верно?! Настоящий посланник, я имею в виду! Я почувствовал ваш Знак! Вы… посланник Единого! Вы можете изгонять саламандр и…
– Я не могу! – взорвался разноглазый. – Я не умею! Я… Меня приняли в лоно Храма совсем недавно и…
– Но вас учат этому сразу! И ваш Знак…
– Я не умею! Поймите… Пойми, сын мой, я еще не рукоположен на столь важное дело и потому не могу…
– Вы должны, отец! – Адельмар и сам не понял, когда он вцепился в ворот рясы бродяги. – Это ваша обязанность! Вы были в Дертонге, вас должны были учить этому!
Монах судорожно одернул рукав, скрывая видневшуюся на левом запястье крохотную метку Единого:
– Я был там ребенком! Я не умею! Я не могу ничем помочь вам… помочь тебе, сын мой! Не могу, понимаешь, не могу!
– Или «не хочу», – зло выдохнул Адельмар.
– Не могу. Не умею.
Лорд Сьер замер, словно только что понял, что он поднял руку на посланника Единого, медленно разжал кулаки, отступил на шаг…
– Простите меня, отче, – хрипло выдохнул он.
– Ничего, сын мой, – выдавил слащавую улыбочку монах. Вышло это с большим трудом. – Я все понимаю. И Единый простит тебе эту нагло… Эту страсть. Он видит, что сердце твое в смятении…