с Гитлером. Фиксировать процесс этих перемен на бумаге было бы с его стороны безумием – фактически некоторые из его более поздних писем свидетельствуют о явном стремлении завуалированно выразить изменившийся настрой, – а в его записях разбросано множество подсказок. Его сын и ближайшие соратники дополнили их своими свидетельствами того, как его довели до отступничества и решимости свергнуть Гитлера, стоившей ему жизни.
Однако главное значение записок состоит в том обильном свете, который они пролили на военное руководство Роммеля. Их показания подтверждают мнение британских солдат, реально против него сражавшихся, и показывают, что их оценка ближе к истине, чем контр пропаганда, направленная на обесценивание его солидной репутации. «Легенда о Роммеле» явно обоснована куда лучше большинства других. Если не считать того, что ему удалось избежать смерти или попадания в плен в бою, удаче он был обязан меньше, чем большинство прославившихся полководцев. Теперь, когда его подлинные концепции и работа его ума открыты для изучения, становится очевидным, что успехи его не случайны, а заслуженны. Они несут на себе печать военного гения.
Здесь не место для биографического обзора карьеры Роммеля, мастерски и ярко представленного в книге Десмонда Янга[1], служащей ценным дополнением к этой работе. Но, возможно, стоит в сжатом виде представить основные черты полководческого искусства Роммеля и кратко обсудить их в связи с общим опытом ведения войны.
В большинстве сфер деятельности гениальность ассоциируется с оригинальностью. Тем не менее среди тех, кого принято называть великими мастерами войны, это редкость. Большинство из них добились успеха благодаря превосходному использованию традиционных инструментов, и лишь немногие искали новые средства и методы. Это удивительно, ведь история показывает, как много раз решались судьбы народов, и самые эпохальные исторические изменения определялись сменой оружия и в особенности тактики.
Однако подобные усовершенствования обычно производились неким исследователем войн со свежим складом ума и влиянием на прогрессивно настроенных солдат своего времени, а не действиями некого высокопоставленного командира. Великих идей в истории войн меньше, чем великих полководцев, однако последствия их более далекоидущие. Различие между ними служит напоминанием о том, что существуют два вида «военного гения» – теоретик и практик.
В личности Роммеля они слились. Хотя теория блицкрига – нового сверхмобильного стиля ведения войны благодаря задействованию бронетанковых и моторизованных войск – родилась в Англии задолго до того, как появился Роммель, стремительность, с которой он ее подхватил, и то, как он ее разработал, свидетельствовали о свежести его мышления и врожденной концептуальной силе. Он стал ведущим после Гудериана выразителем новой идеи. Это тем примечательнее, что до февраля 1940 года, когда его назначили командиром