свёрток на дощатый пол, я обессиленно привалился к голой стене. Вот это ночка выдалась…
Бойцы попадали рядом, едва дыша после затяжного марафона. Сторк хрипел с каждым вздохом, а тёмные глаза роя помутнели. За распоротый живот он держался уже двумя руками, чтобы оттуда ненароком ничего не вывалилось. Двойка выглядела не сильно лучше меня, но пришлось выставить её в дозор на улицу. Мало ли, вдруг за нами кто-то увязался.
У темнокожей девушки не осталось сил даже для ругани, и она молча покинула нашу обитель, едва приведя себя в порядок. Крови на ней обнаружилось не так уж и много, а вот на очистку оружия ушла не одна тряпка. Все улики отправились в простенькую печурку, что приткнулась в дальнем углу. Единственная мебель, не считая гвоздей, торчащих из стен – наши вещевые крючки, чтобы не загромождать пол тем, что можно повесить.
В такие моменты я всё отчётливее понимаю, что отряд слишком мал. Чуть что, и заменить бойца некем. Не говоря уже о том, что нам позарез нужен свой собственный медик. Это не повар, без которого можно худо-бедно обойтись. Хотя ещё неизвестно, что доконает меня быстрее – вражеский клинок или стряпня наших девушек. Эх, Осень, как же тебя не хватает…
Посокрушавшись немного, я собрался с силами и стал разматывать наш трофейный кулёк, изо всех сил борясь с чувством долгожданного праздника. Прямо как в детстве, когда распаковывал многочисленные подарки в ожидании чуда. Но потом не стало мамы и чудеса резко закончились.
Невольница отключилась ещё во время транспортировки, но вроде бы не померла. Я смог нащупать пульс на костлявом запястье, а чуть позже засёк слабое дыхание. И если Сторк с Хрустом не собирались помирать в ближайшее время, то с ней всё более чем непонятно. Так что я решил освободить её от упаковки и заодно разжиться несколькими новыми тряпками для наших раненых. Улики всё равно придётся сжигать, а так хоть делу послужат напоследок.
Помимо двухметрового тела мы прихватили из борделя ещё кое-какие трофеи. Самое ценное – это оружие. Оно стоит недёшево, но поди ещё продай его без последствий. Если работорговцы выйдут на нас – пиши пропало. Они точно не простят смерть своих подручных. Увы, ничего уже не исправишь, нужно работать с чем есть.
Броню характерного голубовато-сизого окраса мы даже трогать не стали, заодно бросив на месте преступления и простреленный нагрудник Сторка. Эта улика никуда не приведёт, разве что ещё больше обострит ненависть к выходцам из земель святой нации. Меня такое вполне устраивает. Чем меньше их будет шастать по городу, тем лучше. Там наверняка каждый пятый агент инквизиции, если не больше, а у неё к нам весьма солидный счёт.
Не будь у нас протекции капитана, я бы и вовсе задумался о переезде в другой вольный город, подальше от границы. В любом случае мы здесь долго жить не будем. Окрепнем и двинемся дальше. Знать бы только, куда именно…
Всю ткань размотать у меня не получилось, так что в ход пошёл короткий кинжал Сторка. Быший окранит неодобрительно нахмурился, глядя на мои манипуляции с освобождённой