отец Белл? – спросила она.
– Да.
– Я видела вашу фотографию на интернет-сайте. На прошлой неделе я подумала, что, может, было бы лучше узнать ваше имя и как вы выглядите. Ну, знаете, чтобы представлять, что разговариваешь с человеком, а не с разделяющей нас стеной.
– И помогло?
Она колебалась.
– Не очень. – Но она не стала вдаваться в подробности, а я решил не давить, главным образом потому, что пытался отвлечься от потока немыслимых желаний, переполнивших мой разум.
«Нет, ты не можешь спрашивать ее имя».
«Нет, ты не можешь открыть дверь, чтобы увидеть ее лицо».
«Нет, ты не можешь требовать, чтобы она исповедалась только в своих плотских грехах».
– Ты готова начать? – спросил я, стараясь вернуть свои мысли к насущному вопросу – к исповеди.
«Следуй сценарию, Тайлер».
– Да, – прошептала она. – Да, я готова.
II
Поппи
– Так вот, у меня есть работа. Вернее сказать, была, потому что сейчас я занимаюсь кое-чем совершенно другим. Но еще месяц назад я работала в одном месте, которое можно было бы считать… греховным. Думаю, это как раз подходящее слово, хотя я никогда не чувствовала себя грешницей, работая там. Наверное, вы полагаете: именно поэтому я здесь, и в какой-то степени так оно и есть, но на самом деле мне кажется, я должна исповедаться, так как не чувствую, что обязана сознаваться в содеянном. В этом есть хоть какой-то смысл? Вероятно, я должна чувствовать себя ужасно из-за того, что делала и как зарабатывала деньги, но ничего подобного не чувствую и прекрасно понимаю, что это неправильно.
Кстати, я не проститутка, если вы об этом подумали.
Знаете, за что еще я чувствую себя виноватой? За то, что тратила впустую чужие время и деньги. В частности, моих родителей. Да и вас это тоже касается. Я вас совсем не знаю, но при этом отвлекаю от дел и заставляю выслушать всю эту гребаную чушь, тем самым понапрасну используя ваше время и деньги церкви.
Видите? Где бы я ни появилась, я все порчу.
Отчасти проблема в том, что во мне всегда присутствовала эта частичка, а может, не частичка, а целый слой, знаете, как кольца у дерева. И куда бы я ни отправилась, чем бы ни занималась, всегда чувствовала ее присутствие. Это мешало моей старой жизни в Ньюпорте и не особо помогло в моей новой в Канзас-Сити, и сейчас я понимаю, что несчастлива. Так что это значит? Значит ли это, что мне нигде не найти счастья? Что я обречена на одиночество, что мне суждено нести бремя паршивой овцы из-за демона внутри меня?
Забавно, но мне кажется, есть еще другая, тайная жизнь, предложенная мне, в которой я могу выпустить этого демона на свободу и позволить ему поглотить меня. Но цена – это остальная часть меня. Словно Вселенная, или Бог, говорит мне, что я могу поступать по-своему, но в ущерб своему самоуважению и независимости, потеряв возможность стать тем человеком, которым хочу быть. С другой стороны, какова цена выбранного мной