не веришь? И не надо.
Вспомним время и года,
что бросались водопадом
сквозь любые времена.
Март 1987
Веет ветер
Веет ветер на дорогах,
и смеются небеса,
сквозь проталинки в сугробах
ищут лета адреса.
Молчаливые березки
стали истиной простой,
постучались все в киоски,
мол, возьмите на постой,
приписав на косогоре,
мы здесь новые жильцы
и сосенки с нами в паре,
мы из леса к вам гонцы.
Часть подружек прибежала
к берегам большой реки
и на косогоре встала.
Их качают ветерки.
Улыбнулся им суровый,
древний, голубой Иртыш:
"Вид у вас, вполне, здоровый.
Ветер, друг, ты, что молчишь?"
Небо их уже признало,
из сугробов воду пьют.
Как для жизни надо мало:
птицы гнезда в кронах вьют.
1987
Терракот
Мой любимый терракот
над березами искрится,
как осенних листьев свод
в марте, можно удивиться.
Я смотрю на них с пруда,
пузырьками лед унизан,
подо мною толща льда,
трещинами он пронизан.
Ты здесь шел в рассвете дня
солнце в мантии сияло.
«Не забыл он про тебя», -
льдинка, тая, прошептала.
Как увидеться с тобой
там, где лед влечет в глубины?
Где же след твой дорогой?
Подо мной – одна пучина.
Ты с зарей, а я с закатом -
нам не встретиться на льду,
по поверхности покатой
я одна сейчас пройду.
Терракотовые страсти
все замерзли, словно пруд,
все страдания – напрасны,
тут бы бросить соли пуд.
1987
Солнце на рояле
Играло солнце на рояле
лучами теплыми весны.
В рояле клавиши стояли
домами разной высоты.
Играло солнышко в полях,
оно волнение зарождало
в еще белеющих снегах,
и вод журчанье ожидало.
И оседал снег от капели,
и морщился от света он,
и таял от весны свирели,
и ожидал морозный звон.
Морозец прятался в тени,
таился до ухода солнца,
луной заканчивались дни,
и наступала власть морозца.
Зернистым становился снег,
и покрывались льдом сугробы,
и наслаждался снег от нег
под серебристой снежной робой.
А утром солнце поднималось
в своих малиновых лучах,
в снегах узоры оставались,
и оседал снег на полях.
1987
Лесное спокойствие
Моя первая весна
без сердечного надрыва,
я спокойна и вольна,
без запретного прорыва.
Каждый день иду к тебе
и знакомлюсь с чудом эха,
эхо то живет во мне,
отголосками