нынешние вооруженные противостояния. Посттравматическим стрессом можно объяснить (по крайней мере, частично) их жестокость, затяжной характер и тенденцию к эскалации. В наследство от конфликтов прошлого – и военных, и политических – нам достались страх, предрассудки, разобщенность и враждебность друг к другу. Иначе говоря, в наследство от прошлого мы получили одну большую травму на всех, и ее отличие от индивидуальных травм – только в масштабах.
Одним из неизменных и наиболее опасных симптомов травмы является ее воспроизведение. Будучи однажды травмированы, впоследствии мы почти наверняка сами станем так или иначе вспоминать произошедшее событие, прокручивать его перед глазами и так далее. И мы вновь и вновь будем попадать в похожие ситуации. Когда же случившаяся трагедия – это война, а пострадавшие – целый народ, последствия воспроизведения травмы оказываются ужасными.
Получив травму, мы становимся легковозбудимыми, наше сознание постоянно ищет врага или угрозу во внешнем мире. Если же на одной территории живут два народа с разным цветом кожи – или говорящие на разных языках, или принадлежащие к разным конфессиям, – источник угрозы очевиден. Из одного лишь чувства страха они начнут истреблять друг друга, «разрушать дома и мечты своих мнимых врагов… И разрушать собственное будущее»[82].
Коллективные травмы могут столетиями сохраняться в культурной памяти народа. Поколение за поколением они сопровождают людей от колыбели до могилы в форме мифов, ритуалов и тому подобного. Они подпитывают жажду мщения за обиды предков и не дают встать на путь примирения. В этом корень большинства нынешних конфликтов. В агрессии Израиля против Палестины и других государств ясно видны отголоски травм, какими стали для евреев холокост, гетто, еврейские погромы, а еще раньше – римское владычество и даже ветхозаветные предания о египетском рабстве и гонениях. Сербам объединиться против современных врагов помогла память о битве на Косовом поле, произошедшем более шестисот лет назад. Корни конфликта в Северной Ирландии уходят глубоко в историю отношений ирландцев с англичанами – в семнадцатый век и глубже. Оголтелый геноцид, устроенный народом хуту в Руанде, стал ответом на многовековое господство тутси – их соседей и родственников.
Конечно, не всегда коллективные травмы в народной памяти связаны с войнами и притеснениями. Многие народы сохранили истории о давно минувших землетрясениях, извержениях, голоде, чуме и других катаклизмах, которые, тем не менее, до сих пор определяют их мировоззрение, социальную структуру и устои. С другой стороны, не все травмы покрыты пылью веков. Множество их возникает почти ежедневно, и то, как они отразятся в памяти будущего человечества, невозможно спрогнозировать. В 2009 году мы писали о том, с каким страхом два миллиона беженцев из пакистанского округа Сват возвращались на родину после того, как движение Талибан потерпело там поражение. В Афганистане бессчетное количество мирных жителей по сей день страдает от затянувшегося конфликта с