так, что я не могла разобрать слов. Возможно, успей я тогда выйти хоть на несколько минут раньше из комнаты, ничего бы не случилось. Но я выжидала, оцепенев от простого детского страха: неужели все на самом деле.
Через какое-то время родители умолкли, хлопнула дверь ванной комнаты, в отдалении сипло свистнул кран, гулко зашумела вода. Папа заглянул ко мне не сразу, и я поняла, что все совсем плохо, когда он, старательно отводя взгляд, поцеловал меня в висок пахнущими сигаретным дымом губами.
Он никогда не курил по утрам. Также никогда не позволял себе лгать единственной дочери, поэтому я прямо спросила:
– Что случилось?
Он горько усмехнулся и как-то слишком небрежно пожал плечами:
– Все как всегда, тушонок.
Отец старался вести себя спокойно, не выдать правду, впервые оберегая меня от нее. Так я узнала, как бывает, когда все очень плохо, а люди вокруг пытаются изобразить счастье лишь потому, что тебя угораздило родиться именно в этот день.
Больше я не стала расспрашивать, втайне надеясь, что ошиблась, поспешила с выводами. Но нет. За завтраком мама щеголяла красными от слез глазами и норовила опять начать ссору с отцом, но он, думая, что я не вижу, угрожающе посматривал на супругу.
В полной тишине мы выпили свой чай с бергамотом, съели по большому куску торта, и я сбежала из дому подальше, хотя и планировала поваляться и почитать понравившуюся книгу, раз день рождения все равно выпал на субботу.
Я отправилась к подруге и сразу же ей все рассказала. Она мне не поверила, ведь и сама не раз видела перебранки моих родителей. Но я знала. Знала лучше кого бы то ни было. Ведь именно я прожила с этим мужчиной и этой женщиной под одной крышей ни много ни мало пятнадцать лет жизни. Трудных, первых, но пятнадцать.
Родители развелись через две недели. Они больше не ссорились и даже не пытались делить имущество. Квартиру – единственное ценное – папа оставил нам, а сам перебрался к двоюродному брату на другой конец города. Алименты на меня они также не обсуждали: папа сам решил, что я буду получать все в том же объеме, что и раньше. Но мама, будто ему в пику, перевела меня из лицея в обычную школу. Денег на оплату учебы хватало, но ей хотелось хотя бы так ущемить его. Через меня. Моими руками. Но я все видела. Все эти ужимки и попытки как-то задеть отца. Он не позволял, а я не собиралась его ненавидеть.
Из-за чего все случилось? А из-за чего разводятся другие?
Часто мне казалось, что родители разбежались лишь потому, что не дали себе шанса и труда разобраться. Это ведь чертовски сложно: сесть напротив и дать возможность собеседнику просто все рассказать. Так сложно, что проще заниматься бумажной волокитой.
С отцом я виделась по выходным. Он забирал меня на целый день, и мы устраивали себе настоящий праздник. Возможно, конечно, что праздником этот день был лишь для меня, а он ни на секунду ни о чем не забывал, но я не видела и тени во взгляде отца.
Мама о папе не спрашивала. Она вообще стала редко появляться дома. Об обедах и ужинах я перестала заикаться через день после