поняла, что разговор окончен и направилась обратно к своему дому, который стоял неровной буквой «П».
«Все-таки у нас не умеют строить», – раздраженно подумала она, входя во внутренний дворик и разглядывая покрашенные разной краской двери, нелепые вывески и лестницы, ведущими куда-то вниз. «Они что, все ведут в подвал?» – подумала Арина и вдруг заметила, что стоит прямо перед подъездом, над которым крупными буквами светилась цифра «2». «А по нумерации это должен быть первый подъезд» – вслух сказала Арина и толкнула тяжелую деревянную дверь.
Войдя в холл, она зажмурилась от непонятного сияния, исходящего от желто-красных напольных плиток советского разлива и заключенных в двойные рамы, оконных стекол. Холл сиял чистотой и блеском. Кто-то сознательный не пожалел даже темно-коричневой краски для лестничных перил, которые, словно шоколадные змеи, плавно ползли наверх.
– Да здесь, оказывается, моют! – присвистнула Арина.
На нее вдруг снизошло странно шутовское настроение, и она со смехом спросила:
– Эй, квартира номер 5, где ты?
И снова дрожь пробежала по тельцу Арины, ибо заветная дверь словно сама подскочила к ней и зазывно пригласила золотистой цифрой «5». Арина прислушалась. Из глубины этого простецкого жилища неслись страстные звуки аккордеона. Чьи-то пальцы неумело жали на клавиши и рвали оттуда латиноамериканское танго. Играли фальшиво, но душу выворачивали.
Упс! Дремавший черт снова проснулся в Арине и, не выдержав напора звуков и прилива чувств, она резко открыла дверь и, словно ураган, ворвалась в чужую квартиру. Проскакав через узкую прихожую, она очутилась в довольно просторной, обвешанной вырезками из газет и старыми театральными афишами комнате, где на красном диване за шатким деревянным столом сидел мужчина неопределенного возраста, с жидкими прямыми волосами, бледным лицом и узкими губами. Закрыв глаза, он вдохновенно нажимал длинными пальцами правой руки на клавиатуру аккордеона, а левой – отчаянно давил на басы. При этом его тщедушное тело подрагивало в такт грубого танго. То был дворник по имени Лука.
Вот тут-то Арина совсем не выдержала! Содрав себя сапоги и шубку, она пустилась в резкий и вызывающий танец. Джин выпрыгнул из бутылки. Мир задрожал и закружился. А мужчина продолжал играть, и чем больше он фальшивил, тем больше возбуждал самозабвенно танцующую Арину.
Нажав последний аккорд, Лука сложил малиновые меха аккордеона, которые издали страдальческо-какофонический звук.
Переведя дух, Арина сказала:
– Иногда надо сдерживать чувства. Это я вам, как актриса, говорю.
Лука открыл свои подслеповатые глазки, скользнул по фигурке Арины, потом положил на пол аккордеон и без всякого удивления спросил:
– С чем пожаловали, мадам?
«„Боже мой!“, – что я наделала!» – подумала Арина и пошла красными пятнами.
– Да вы не тушуйтесь, – успокоил дворник. – Я ко всему привык. Надевайте ваши сапожки, а шубку бросьте куда-нибудь.
– Куда? – спросила Арина.
– Да хоть сюда, – сказал Лука, указывая