чения национальной власти, поскольку все сложнее организовать личные встречи, наиболее благоприятные для откровенных бесед, и тактильно ощутить изменения в политическом климате и общественном настроении. Поэтому для написания этой книги потребовались находчивость и смирение – использование контактов и методов исследования, которые я нарабатывал в течение пяти лет пребывания в материковом Китае, и понимание того, что любая попытка изучить внутреннюю работу партии может дать лишь частичное представление о сложной картине.
Си Цзиньпин, с тех пор как стал верховным лидером Китая, редко давал личные интервью или отвечал на вопросы иностранных журналистов. Тем не менее, подробный рассказ о жизни, влиянии, идеях и политике Си можно составить на основе широкого спектра первичных и вторичных источников. Материалы, к которым я обращался, включают в себя труды Си, публичные выступления, внутренние высказывания; интервью, взятые в начале его карьеры; а также авторизованные биографии и мемуары людей, знавших его, включая его отца и дядю по материнской линии. Я также изучил партийные и государственные документы, официальные истории, мемуары, архивные документы, сообщения государственных СМИ, а также научную литературу, опубликованную в Китае и других странах. Несмотря на осторожность, которую должны проявлять репортеры и исследователи при работе с материалами из открытых источников, часто созданных в пропагандистских целях, можно многое узнать, внимательно изучив то, что Си и партия говорят – как явно, так и скрыто – между собой и 1,4 миллиардам людей, которыми они управляют.
Я также использовал информацию, полученную из бесед с партийными инсайдерами, чиновниками, дипломатами, учеными, юристами, бизнесменами и простыми людьми, с которыми я встречался в Китае. Многие из них говорили под запись, но многие предпочли сохранить анонимность, учитывая деликатность обсуждения политических вопросов. Там, где источники не могут быть точно идентифицированы, я предоставляю контекстуальные детали – либо в тексте, либо в концевых сносках – чтобы помочь читателям понять, откуда взялась информация, и оценить ее достоверность.
Введение
Власть партии
«Партия, правительство, вооруженные силы, общество, образование; север, юг, восток, запад, центр – партия руководит всем».
Через несколько недель после того, как Си Цзиньпин стал генеральным секретарем Коммунистической партии Китая, он созвал сотни высших должностных лиц в элитную политическую академию на северо-западе Пекина, в скопление строгих зданий, украшенных широкими газонами и заросшим ивами озером, рядом со старыми императорскими садами, где когда-то жили императоры династии Цин. Здесь, в начале января 2013 года, среди ветреных желтых и коричневых оттенков, Си изложил свои приоритеты в качестве нового лидера Китая.
Его речь была мрачной. Он напомнил о разрушении «железного занавеса» более двух десятилетий назад и предупредил, что коммунистический Китай может постигнуть та же участь. «Почему распался Советский Союз? Почему распалась советская коммунистическая партия? Важной причиной было то, что их идеалы и убеждения колебались», – сказал Си чиновникам в Центральной партийной школе. «Их идеология запуталась, партийные группы на всех уровнях стали практически неэффективными, даже военные больше не находились под руководством партии. В итоге такая огромная партия, как советская Коммунистическая партия, разлетелась, как птицы и звери, а такое колоссальное социалистическое государство, как Советский Союз, развалилось на куски. Это предупреждение из прошлого!»
В то время было мало признаков, указывающих на неизбежный крах Народной Республики, которая уже была второй по величине экономикой в мире и сверхдержавой в ожидании. Принятие партией прагматичной политики и рыночных реформ более чем за три десятилетия до этого отбросило Китай от катастрофического радикализма, которым была омрачена диктатура Мао Цзэдуна, обеспечив относительную стабильность и беспрецедентное процветание. Впечатляющие Олимпийские игры в Пекине и крах западной финансовой системы в 2008 году закрепили восхождение Китая и, в глазах многих китайцев, оправдали столь ненавистную модель авторитарного капитализма. Горькие воспоминания о 1989 годе, когда массовые протесты в Пекине и других городах потрясли партию, исчезли из общественного сознания. Поворот Китая от социалистических догм к государственному капитализму и от диктатуры к коллективному правлению казался неоспоримым. Сам Си вскоре после прихода к власти заявил, что «китайская мечта» о восстановлении национальной славы близка. «Мы уверены и способны достичь ее, как никогда в истории», – сказал он.
Но за этой кажущейся стабильностью скрывались бурные подводные течения. Экономическая экспансия замедлялась, поскольку избыточный рост, вызванный долгами, приносил свои плоды. Усилилось неравенство доходов, выросла коррупция, ухудшилось загрязнение окружающей среды, взлетели социальные волнения. Этническая напряженность в неспокойных пограничных районах Тибета и Синьцзяна переросла в смертоносные беспорядки. Общественные интеллектуалы сетовали на то, что стремительное