руке, а он поднял рев на всю улицу. Тут-то папа и бросился наводить порядок. Шлёпнул дочку не больно, но обидно, и Лиза расплакалась, чем ещё больше рассердила папу, и он увел её домой.
Вечером они пошли в гости к бабушке, она приласкала Лизоньку и почему-то заплакала, хоть её никто и не щипал и не строил ей рожи.
– Сиротинка ты наша маленькая, – шептала она и гладила девочку по шелковистым волосикам. Потом успокоилась, вытерла глаза и накормила их с папой вкусным пирогом, напоила чаем. А когда Лизонька уселась с куклой в уголке комнаты, бабушка негромко сказала папе:
– Извелась девчонка без матери. Нину не вернёшь, ну что теперь – Лизе мамка нужна! Вон и колготки прохудились, и косички заплести некому…
– Не надо об этом! – у отца лицо потемнело. – Есть у Лизы новые колготки, а эти я выброшу. Хвостики я ей делаю, только она их не любит.
– А у Нины все любила: и хвостики, и косички. И голодной не сидела!
– Мам, да что ты говоришь! – вскипел папа. – Ты приди к нам, попробуй, какие щи я научился варить – не хуже твоих! И в яслях питание хорошее…
Они ещё о чем-то спорили вполголоса, Лиза не могла разобрать, о чём. Услышала только папины слова:
– Такой, как Нина, я нигде не найду! И не буду искать!
Так вот оно что: мама потерялась, а папа не хочет её искать!
Лиза уронила куклу, заплакала в голос:
– Найди мамотьку!
Папа с укором посмотрел на бабушку:
– Мне что – совсем не приходить сюда? Хватит уж пустых разговоров. Только девчонку разбередила. Мне никакая другая женщина не нужна, и Лизе маму никто не заменит!
Всю дорогу Лиза шмыгала носом и жалобно просила папу найти её «ма-мотьку».
Долго после этого случая они не ходили в гости к бабушке. И сама она больше не заводила никчемных разговоров с сыном.
Лизе скоро будет три годика, её переведут в садик, в малышковую группу. Она уже очень хорошо научилась считать: один, два, четыле, семь… Ой, нет – шесть! И слова произносит как большая. Вот ещё научится выговаривать ррр-ры – и папа не будет дразнить её лёвой-колёвой. Вообще-то она не рёва и никакая не корова. Так, иногда, бывает, плачет. Когда ножку ушибет, а подуть, чтобы не болело, папа не догадывается. И ещё когда остается одна дома и смотрит на мамин портрет. Почему, ну почему мама не приходит! Только грустно улыбается Лизе, но не говорит ей ни слова.
Может быть, мама спряталась в этом портрете? Но Лиза никак не может дотянуться и снять его со стены. И компьютер, в котором очень много маминых фотографий, папа не разрешает включать.
Лиза говорит портрету:
– А давай я заклою глаза, а ты плидёшь. Вот – я заклыла. «Лаз, два, пять, я иду искать. Кто не сплятался, я не виновата!»
И отняв руки от личика, старательно не смотрит на стену. Заглядывает за кресло, лезет под кровать, под стол, ищет маму за шкафом и в бельевой корзине. Мамы нигде нет. А когда Лиза нечаянно поднимает взгляд на стену, мама успевает забраться в свой портрет. И никак из него не выходит.
Горько