не устраивала. Как не устраивала его и жизнь в Сан-Франциско.
Пол Берман поднялся из-за стола.
– Ты, конечно, подумай. Я же хочу, чтобы ты знал мою позицию. – Рисковать Берни, что бы там ни говорил совет директоров, он был не вправе. – Я очень дорожу тобой.
Было понятно, что Пол говорит совершенно искренне. Берни доверчиво улыбнулся:
– Моя же позиция состоит в следующем – никогда и ни за что не подводить тебя.
– Значит, решение в любом случае будет верным. – Пол Берман протянул Бернарду руку, и они обменялись рукопожатиями. – Подумай об этом хорошенько.
– Я иначе не могу, ты же знаешь.
Вернувшись в свой кабинет, он запер дверь и уставился в окно. Чувство было такое, словно по нему проехались трактором. Представить, что он живет в Сан-Франциско, было решительно невозможно. Он слишком любил Нью-Йорк. Открывать новый магазин, каким бы элитарным и совершенным он ни был, дело крайне неблагодарное. Тем более что это будет происходить не в Нью-Йорке. Несмотря на бураны, и грязь, и нестерпимую июльскую жару, он очень любил этот город. Картинные уютные городки на берегу моря никогда не влекли его. Берни усмехнулся, вспомнив вдруг о Шиле. Это скорее в ее вкусе. Теперь ему остается одно – купить походные ботинки... Берни погрузился в мрачные думы. Зазвонил телефон. Это была мать.
– Что с тобой, Бернард?
– Ничего, мам. День был тяжелый.
– Ты не заболел?
Он прикрыл глаза и попытался придать голосу большую живость.
– Нет. Все в порядке. Как у вас с папой?
– Скверно. Умерла госпожа Гудман. Ты ее помнишь? Когда ты был малышкой, она для тебя булочки пекла.
Миссис Гудман уже и тогда была старой, прошло же с той поры тридцать лет. Стало быть, смерть ее не была такой уж неожиданностью. Мать вновь вернулась к прежней теме:
– Так что же с тобой стряслось?
– Все в полном порядке, мама. Я же сказал.
– Мне не нравится твой голос. Ты кажешься подавленным и усталым.
– День выдался трудный. – Он сказал это сквозь зубы, терзаясь мыслью о том, что его вновь ссылают в Сибирь. – Не обращай внимания. Лучше скажи – мы будем устраивать обед по случаю вашего юбилея? Куда бы ты хотела пойти?
– Даже не знаю. Папа хотел бы, чтобы ты приехал к нам.
Берни знал, что это неправда. Отец предпочитал бывать на людях, ему хотелось как-то развеяться после напряженной работы. Кто любил сидеть дома, так это мать.
– Как тебе «21»? Или ты предпочитаешь что-нибудь французское? «Берег басков»? Может, «Лягушка»?
– Ладно, – сказала мать с облегчением. – «21».
– Отлично. Для начала часиков в семь вы заедете ко мне – мы немного выпьем. А в «21» отправимся к восьми.
– Ты будешь с девушкой?
В голосе матери звучала обида. Можно было подумать, что его повсюду сопровождают девушки.
– С чего это вдруг?
– Как это с чего? Ты никогда не знакомишь нас со своими подружками. Может быть, ты нас стыдишься?
– Конечно же, нет, мама. Слушай, мне пора идти. Увидимся на той