Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год
белым взмахнув крылами,
Пошел – и следом пена рвами!
Тихий переменный ветер удержал эскадру во весь день в виду Кронштадта: казалось, что и корабли не охотно удалялись из любезного Отечества; однако ж сие чувство сожаления умеряемо было в нас надеждой возвращения и той восхитительной для молодого человека мыслью, что он в отдаленных странах увидит множество любопытных для него предметов. По крайней мере о себе могу я сказать, что в этот день мысль сия делала меня счастливейшим. Пред захождением солнца подул благополучный ветер, и мы плыли по 14 верст в час[2], не чувствуя того: корабль наш как бы стоял неподвижно. Темная ночь не помешала нам благополучно пройти многие островки, мели и подводные каменья, в Финском заливе рассеянные. Море было спокойно, ветер навевал вверху и кроме легкого шума, производимого ходом, тишина ничем не нарушалась.
Оставим корабли спокойно продолжать путь свой. Сделаем небольшое отступление для тех, коим небесполезно знать, каким чудесным образом столь великие громады, каковые корабли, по влажным, непостоянным зыбям безопасно движутся, и кратким объяснением мореплавания дадим им некоторое понятие о том искусстве, каким суда из края в край, от страны в страну надежно препровождаются.
Великолепное зрелище неба долженствовало привлечь внимание первых обитателей земли, особливо в тех счастливых странах, где всегдашнее благорастворение воздуха приглашало их к наблюдению светил. Созерцая беспрерывное обращение небесной тверди, наблюдая в продолжение нескольких веков, в Азии, первом жилище человеческого рода и колыбели всех наук, халдеи, египтяне, персы и китайцы первые приобрели некоторое познание в астрономии, впрочем, весьма несовершенное. Сии сведения открыли финикиянам море и наука кораблевождения восприяла свое начало. Они первые на слабых ладиях плавали только днем и в виду берегов, к которым приставали на ночь; но когда случайно относимы были от берегов бурей, то днем правили по солнцу, а ночью по звездам; средство весьма недостаточное, потому что при облачном небе и пасмурной погоде часто и надолго исчезает. Преемники их карфагенцы хотя и бóльшие приобрели познания в науке мореплавания, однако ходили также не далее как в виду берегов, и все еще подвергались великим затруднениям и опасностям.
В таком состоянии находилось искусство кораблевождения до изобретения компаса, который ввел в употребление неаполитанец Флавио Жоиа около 1300 года по Р. Х. Мореплаватели, получа орудие, посредством коего могли они во всякое время узнавать страну, куда направляют путь свой, отважились на долгое время оставлять берега и переплывать моря. Дух открытий, возбуждаемый надеждой обрести богатые корысти, внушил тогда великие предприятия. В начале XV столетия португальский принц Генрих изобрел первые морские карты, называемые плоскими[3]; он же с помощью других математиков посредством астрономических орудий, астролябий и ноктурлябий, научил