поезде они отыскали свой вагон. В пустом купе Мевлют сел не напротив Райихи, а рядом с ней. Пока стамбульский поезд покачивался, проползая по изношенным железнодорожным путям, рука и плечо Мевлюта то и дело касались ее руки и плеча. Даже это казалось Мевлюту странным.
Он отправился в вагонную уборную и какое-то время, словно в детстве, слушал, нажав ногой на педаль металлического унитаза, как колеса громко стучат по рельсам. Когда он вернулся, девушка уже спала. Как она могла спокойно спать в ту ночь? «Райиха, Райиха!» – позвал Мевлют, наклонившись к ее уху. Девушка тут же проснулась с той естественностью, которой могла обладать только лишь настоящая владелица имени, и нежно улыбнулась.
Они молча смотрели в окно вагона, словно муж и жена, которые вместе уже долгие годы и которым не о чем разговаривать. Мелькали уличные фонари то и дело проносившихся за окном городков, огни машин на далеких дорогах, зеленые и красные железнодорожные семафоры, однако по большей части за окном была только кромешная тьма – и тогда они не видели в стекле ничего, кроме своих отражений.
Через два часа начало светать. Из глаз Райихи внезапно потекли слезы.
– Ты хочешь вернуться домой? – спросил Мевлют. – Ты жалеешь?
Райиха заплакала еще сильнее. Мевлют неуклюже положил руку ей на плечо, но тут же смутился и убрал ее. Райиха плакала долго, горько и навзрыд. Мевлют испытывал вину и раскаяние.
– Ты меня не любишь, – сказала Райиха через некоторое время.
– Почему?
– В твоих письмах была любовь. Ты меня обманул. Те письма на самом деле ты писал?
– Все те письма писал я, – проговорил Мевлют.
Но Райиха не успокаивалась.
Час спустя Мевлют вышел из поезда на станции Афьон-Карахисар, добежал до буфета и купил хлеб, три треугольничка овечьего сыра и упаковку печенья. Когда поезд ехал вдоль реки Аксу, они позавтракали, запивая незамысловатую еду чаем, который за деньги разносил какой-то мальчик. Мевлюту нравилось наблюдать, как Райиха смотрит в окно на города, тополя, трактора, повозки, ребятишек, гоняющих в футбол, на реки, протекавшие под железнодорожными мостами. Все вокруг ей казалось интересным, весь мир.
Когда поезд проезжал между станциями Алаюрт и Улукёй, Райиха заснула, и голова ее опустилась Мевлюту на плечо. Он ощутил свою ответственность и одновременно – счастье. В их купе вошли и сели на соседнюю скамью двое полицейских. Мевлют считал, что электрические столбы, грузовики на шоссе и новые бетонные мосты являются признаком того, что страна богатеет и развивается; ему было неприятно смотреть на политические лозунги, которыми были исписаны стены в кварталах бедноты.
Мевлют заснул, сам тому удивившись.
Когда в Эскишехире поезд остановился, они оба проснулись и на мгновение испугались, увидев полицейских, но затем успокоились и улыбнулись друг другу.
У Райихи была искренняя улыбка. Лицо ее было открытым, простым и очень