такой испуг, что девушка забормотала себе под нос:
– Будет, но не сейчас! Когда-нибудь, безусловно, но только не сейчас, не в школе. Пожалуйста, только не сейчас!
Животный ужас Елены перед половым актом легко можно понять, вспомнив расхожую фразу – секса в Советском Союзе нет. И его действительно не было. Даже само слово «секс» казалось ругательным. Слово это знали все, но произносить его вслух, особенно в женской компании никто не рисковал. «Заниматься сексом», «вести половую жизнь» могли проститутки, в крайнем случае, оторвы, которым нечего терять, и никто более. Это был негласный закон советской жизни. А порядочные девушки должны были хранить невинность до брака. Не была исключением и Елена.
Мама никогда не рассказывала ей про то, как ведут себя мужчины и женщины в постели. О самой технике запретного процесса Елена могла лишь догадываться. Никаких обучающих программ и пособий по половой жизни в советской действительности не существовало. И существовать не могло по факту. Единственное сексуальное знание, полученное Еленой от матери с отцом, включало всего один абстрактный тезис: «Не принеси в подоле». А как дети попадают в этот подол и тем более, как уберечь себя, от того, чтобы не принести в подоле, никто никогда Елене не объяснял. Поэтому из родительского напутствия она смогла сделать только один вывод: близость с мужчиной возможна исключительно после свадьбы. И никак по-другому. А там всё получится само собой. Загадочным волшебным образом.
В тот вечер Елена рискнула покинуть своё прибежище только после того, как Иришка раздражённо дёрнула дверь, а потом застучала в неё. Уступив младшей сестре, Елена спряталась в своей комнате, легла на диван лицом к стенке. Разлуку с Розенблатом она не переживёт. А Павел уже никогда не подойдёт к ней, после того, как она его так грубо отшила. В общем, жизнь её была кончена, вне всяких сомнений. Это было так же очевидно, как греховность секса. Елена всхлипнула и прижала колени к животу. И тут на диван присела мама.
– Мальчик поди появился у тебя? – поглаживая безутешную дочь по спине, тихо поинтересовалась мама.
– С чего ты взяла, вовсе нет? – после паузы просипела Елена, не горевшая желанием посвящать маму в свою личную жизнь.
Тем паче, она точно знала, чем закончится разговор, если только мама узнает про случившееся. Опять будут слова про подол, упрёки в порочности и прочие обвинения, от которых станет только гаже на душе.
– Ха, Нет! Чё врать-то, – раздался из угла комнаты гаденький голосок Иришки, которая вечно совала свой длинный нос во все дела старшей сестры и не преминула воспользоваться ситуацией, чтобы в очередной раз свести счёты с Еленой, – она с Розенблатом ходит. Вся школа про это знает.
– Слушай её больше, сочиняет на ходу, – раздраженно проворчала Елена, украдкой показывая сестрёнке кулак.
– Я сочиняю? А кто тебе до дома каждый день портфель носит? Не он, что ли? – Иришка явно собиралась вывести Елену на чистую воду, уж очень подходящим казался ей этот случай.
– Портфель