тот огонь, что полыхал в груди. – Первое. Все земли Форли и Имолы официально и законно за подписями кардиналов будут безвозмездно переданы Джироламо Риарио Дела Ровели без права изъять их после выборов понтифика. Второе. Вы выплатите лично мне, Катерине Сфорца, десять тысяч дукатов отступных. Третье. От лица коллегии кардиналов и будущего папы материальный ущерб от разграбления палаццо Риарио в Риме должен быть полностью компенсирован. Точную опись потерянного имущества и его стоимость, включая оценку самого палаццо, вам предоставит юрист Риарио в Форли. И четвертое. Должность капитан-генерала будет сохраняться за Риарио до тех пор, пока он либо не снимет добровольно эту должность с себя после выбора понтифика, либо пока новый понтифик не снимет его с этой должности. Вы все успели записать, ваше высокопреосвященство? – я пыталась остановиться, но меня уже несло.
– Ты…
– Если бумага с дарственной, деньгами и двумя расписками не будет предоставлена в течение двадцати четырех часов, я покину замок, предварительно сравняв его с землей, вам все понятно, дядя? И да, карой небесной не следует мне сейчас грозить, вы находитесь на вражеской территории под пристальным наблюдением больше сотни наемников, которые подчиняются мне, как голосу их капитан-генерала, от лица которого я нахожусь здесь. Вы не понтифик и не можете приказывать им от его лица.
Он резко встал, привычном жестом подхватывая свои официальные одеяния, и подошел к двери.
– Мы не закончили, сеньора. Не следует идти против церкви, это может очень плохо кончиться, не только для вашего мужа, с которым уже и так все решено, но и для вас лично, – он открыл дверь.
– Не следует мне угрожать, кардинал Асканио. Вы же, насколько мне известно, свое звание получили не совсем законным путем, а скелеты в шкафу есть у каждого, только не у всех они хорошо спрятаны, – прорычала я ему вслед. Он ничего не ответил и вышел, громко хлопнув дверью, в которую полетела чернильница, разлетевшись от удара на мелкие осколки, окрашивая черными неаккуратными брызгами стены и пол.
В голове шумело, сердце бешено колотилось в груди. От осознания, что я напортачила, проявив не самые лучшие свои качества, усиленные гормонами, с которыми мой организм никогда не встречался, и неизвестными до недавнего времени некоторыми чертами характера, становилось очень гадко. И теперь меня грызли сомнения, смогу ли я выбраться из этой западни, в которую я загнала не только себя, но и мужа подтянула следом, хотя не о нем следует сейчас думать.
Жар постепенно уходил, а мысли и эмоции приходили в свое обычное состояние.
Остается только ждать, но просто ждать, сложа руки, я не стану. Подкоп что ли вырыть какой? Я усмехнулась своим мыслям и взяла-таки конверт, который Асканио оставил сиротливо лежать на столе.
Прочитав содержимое, я глубоко задумалась. Что именно этим пытался сказать мне мой дядя?
Глава 4
Иван
Поговорить нормально