у ботика в парадной форме времен Петра. Мы подобрали четыре пары одна красивее другой настолько, что старые генералы приезжали в полк и просили показать им часовых.
Великим днем являлся день полкового праздника, 21 ноября, Введение во храм Пресвятой Богородицы.
К празднику тщательно готовились, даже шитье новых мундиров мы, офицеры, подгоняли к этому дню и обновляли их на Церковном параде. В ротах, помимо улучшенной пищи, устраивались развлечения, допускались гости, танцы.
Накануне праздника в полковом соборе, после всенощной, служили панихиды по всем почившим Державным шефам полка, по всем семеновцам, живот свой на поле брани положившим и мирно почившим.
После панихиды все собирались на чай в дежурную комнату. Самыми дорогими гостями были старые семеновцы, посещавшие нас в этот день, и беседа с ними затягивалась на долгие часы.
Вечер целиком принадлежал нам.
В ноябре 1872 года в Петербург прибыл император Франц Иосиф,[14] и государю благоугодно было назначить в честь него парад войскам на 22 ноября.
Кому-то из осторожных пришла мысль о необходимости ввиду высочайшего смотра перенести домашнее празднование полкового праздника на другой день.
Командир полка предложил спросить офицеров. Мы же и мысли не допускали о перенесении празднования на иной день и единогласно ответили:
– Праздник справлять как всегда, что касается парада, то ручаемся и за себя и за людей.
Командир улыбнулся:
– Справляйте по-семеновски, но в полночь всему конец.
Слово командира для нас было, что закон, все было точно исполнено, и на другой день на параде полк представился блестяще.
Но раз случилась и беда: на высочайшем смотре стрельбы стрелковых батальонов и рот 2-я стрелковая рота, числившаяся первой во всем Петербургском округе, в этот раз не вошла даже в оценку.
Ротный командир капитан Савицкий, уже много лет командовавший ротой, стоял бледный, как полотно, вся рота потупилась.
Государь, выслушав доклад, проехал дальше, не сказав ни слова.
Уже все начальство уехало, другие части начали расходиться, а командир и рота все также стояли. Никто и слова не проронил.
Вдруг смотрим, полной рысью на своем Полкане едет генерал-адъютант Дрентельн:
– Чего, семеновцы, носы повесили, случайная неудача в счет не идет, какими были отличнейшими молодцами, такими и остались, с песенниками домой.
Тронулись, попробовали запеть, но не смогли.
Больше всего людей пригнетало то, что никто, ни младшие офицеры, ни ротные, ни батальонные, ни полковой командир ни единым словом не попрекнули роту.
В 1874 году была впервые введена всеобщая воинская повинность и набор произведен на основании нового закона.
Несмотря на обширные льготы по образованию, на введение института вольноопределяющихся, многие студенты не пожелали воспользоваться предоставленными им льготами, добровольно тянули жребий и отбыли повинность на общем основании.
Все