Яна Лехчина

Лихо. Двенадцать железных цепей


Скачать книгу

плёнки слезающей кожицы. Его лицо было бы красивым, как у мраморной иофатской статуи, если бы Эйлуд не ходил вечно недовольным. Светлые глаза пугали. Лазар решил, что если бы Эйлуд умел колдовать, то, как и Айше из его предположений, превращался бы в змею.

      Саак шагнул вбок. Подался вперёд и прошептал с ощутимым господарским говором:

      – Знаешь, какой мой любимый отрывок из священных текстов, брат Эйлуд? – Выпрямился. – Не приставай к братьям своим, а то получишь по роже.

      Лазар увидел, как передёрнуло Эйлуда, и сказал:

      – Довольно. Мы не для этого тут собрались. – Чуть толкнул Саака. – Давай всё же отойдём, не станем мешать достопочтенному брату.

      Саак заворчал по-господарски:

      – Достопочтенный брат совсем оборзел.

      Ноздри Эйлуда расширились.

      – Что он сказал?

      – П-пшёл ты, вот что сказал. – Саак закатил глаза и продолжил тихо ругаться на господарском.

      – Нашли, когда браниться. – Лазар качнул головой и отвёл Саака в сторону.

      И снова принялся смотреть на костёр.

      У ног Айше замелькали острые язычки огня. Дыма было немного – дерево выбрали на славу, сухое и тщательно очищенное от коры. Айше очнулась – то ли от запаха, то ли от треска искр, а то ли от того чувства, что будит людей на пороге смерти.

      Лазар стиснул зубы. Нужно было не колдовать до рассвета, а принести дурманный отвар и попросить Дауфа влить его в ведьму хоть через силу. Так пришлось бы легче и ей – не оглушали бы ударами по голове, – и самому Лазару: не крикнет лишнего.

      Прищурившись, Лазар рассматривал Айше. Он видел её неплохо: и то, как она раскрыла глаза, и как посмотрела на пламя, подбирающееся к её босым ногам и полам рубахи-камизы, и как выгнулась так, насколько ей позволяли цепи. Она захохотала, но смех вышел не весёлым и не бесовским – по-человечески отчаянным.

      А на каком костре будешь гореть ты, меченый жрец?

      Лазар сжал трость до побелевших костяшек.

      Ему ли не знать, что колдуны мало чем отличались от тех, кто их ненавидел, – так же чувствовали боль и боялись смерти.

      Дауф приказал башильерам возле столба сильнее громыхать цепями.

      – Стоило задушить её, а не сжечь, – сказал Саак Лазару на ухо. Прозвучало горестно. – Она наш враг, и из-за неё погибло много добрых людей… Но… Не знаю. – Он отвернулся. – Жутко.

      Огонь добрался до ступней Айше.

      Она закричала, и Лазар опустил взгляд. Без того знал, что будет дальше: как пламя охватит одежду Айше и её спутанные кудри, как оплавится её кожа – смугло-оливковая, со шрамами от пыток, – и как её чёрные глаза лопнут от жара, и в конце концов от неё не останется ничего, кроме костей.

      Он изучал утоптанный песок под башмаком, когда Саак шикнул:

      – Она смотрит на тебя. – И его следующие слова утонули в крике, хохоте и треске.

      Лазар вскинул голову.

      Айше извивалась, её ноги горели, и Саак рядом зашептал стихиры – это Лазар слышал урывками. Айше теперь и смеялась, и плакала, и вопила, и от этого закладывало уши. Огонь взлетел по рубахе, перекинулся на волосы. Он лизал столб размашисто, крупными