глаза, он спросил:
– Мне кажется или ты переделал столешницу?
– Ты первый, кто это заметил, – усмехнулся Хантер, открывая холодильник и доставая пакет с молоком. – Я сделал ее около месяца назад. Заменил старый гранит на этот новый полосатый кварц.
Пирс кивнул и налил себе молока в кружку.
– Признайся, с тех пор, как ты поменял столешницу, тебя никто не навещал?
– Да. Ты же знаешь, что я не люблю чужих людей в своем доме.
Они с Хантером часто обсуждали, что нельзя пускать людей, которых они плохо знают, в свои дома.
– В любом случае мне нравится. Выглядит хорошо.
Хантер спросил:
– Ты готов спуститься вниз?
– Да, приступим.
Пирс пообещал матери, что вернется в офис после обеда, так что у него было немногим меньше трех часов, чтобы поработать над проектом.
Они вошли в подвальную киностудию Хантера. В помещении, похожем на пещеру, перед рабочей студией находилась зона отдыха. Она была отделена от рабочего пространства длинной стеной, в которую был вмонтирован огромный зеленый экран. Студийное освещение, направленное на стену, сейчас было выключено.
– Давай присядем на минутку и наверстаем упущенное, прежде чем начнем съемку.
Хантер жестом указал Пирсу на диван.
Как только они оба сели, Пирс спросил:
– Что происходит в твоем мире? Мы не виделись пару недель.
– Последние полторы недели я был в Лос-Анджелесе, я был там, когда ты написал мне об этом проекте, – сообщил Хантер. – На самом деле я только вчера вернулся в город.
– Я не знаю, почему ты не используешь самолет своего отца, вместо того чтобы летать в обычных самолетах. Я ненавижу аэропорты. Толпы, очереди, люди, бегущие по эскалаторам. Это ужасно выматывает.
– Согласен. Но я также думаю, что летать на частном самолете только потому, что я могу, было бы слишком расточительно. – Хантер почесал подбородок. – Кроме того, я был в Лос-Анджелесе со своей съемочной группой и снимал документальный фильм. Про индустрию экологически чистой энергии.
Пирс щелкнул пальцами:
– Да! Я помню, как ты упоминал об этом.
– Точно. И как я буду выглядеть, если прибуду туда на частном самолете?
Пирс поморщился.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Ты снял все, что тебе было нужно?
– Да. Теперь дело за моими специалистами по постпродакшн, они должны превратить отдельные кадры в полноценный фильм. – Хантер откинулся на подушки. – Теперь, когда я вернулся в город, могу возобновить работу с волонтерами в моем лагере искусств.
– Вот это тебе по-настоящему нравится?
– Абсолютно, – сказал Хантер. – Мой отец владеет семью автосалонами по всему Югу – я могу проводить время так, как хочу. И помимо создания фильмов, мне доставляет удовольствие влиять на следующее поколение художников.
Пирс потягивал кофе, наслаждаясь насыщенным вкусом.
– Понимаешь, вот почему мы с тобой до сих пор друзья. Так много людей, с которыми мы ходили в частную