старалась поменьше попадаться на глаза Абзолееву. Но это было сложно. Он ведь, по сути, был ее прямым начальником. Более противных людей она за всю свою жизнь не встречала. И вот этого человека она сейчас выслеживала. В Венеции. Во время карнавала. Неисповедимы пути господни.
Василий Андреевич направился в сторону моста Риальто. Валентин и Виктория двинули за ним, чуть поодаль. Девушку разбирал смех. Она шла, согнувшись, и цеплялась за локоть своего спутника. Абзолеев зашел в галерею Венеция.
– Сейчас костюмчик себе будет выбирать, – съехидничала Виктория.
– Главное, чтобы костюмчик сидел, – отозвался Валентин и Вика опять согнулась от смеха, прижалась лбом к его плечу. Валентин делал вид, что не замечает этой наглой фамильярности. И улыбался довольно.
Абзолеев отправился в отдел конфет. И купил коробочку. Продавец заботливо завернул ее в красивую бумагу с бантом, лопоча по итальянски и улыбаясь белыми зубами.
– Куда это он с конфетами? – спросила Виктория.
– К барышне, наверное, – Валентин подумал, что и он бы не прочь сейчас взять свою барышню, конфеты, и пойти куда-нибудь. Но служба есть служба. Вернее, не служба, а собственная цель. А это дело чести.
Василий Андреевич двигался неторопливо, но целенаправленно. И постоянно сверял свой маршрут с телефоном. Вероятно, с навигацией. Это говорило о том, что он знал адрес.
– Уже пять часов, – Валентин как-будто что-то обдумывал, – он вряд ли сейчас пойдет в музей. В телефонных контактах есть несколько музеев, но не знаю, куда он идет именно сейчас. У нас нет точной даты его встречи в лаборатории, – в голосе прозвучали виноватые нотки. Как будто извинялся за свою неосведомленность.
– Вот и последим за ним, – Виктории хотелось быть великодушной.
Она очень преданно посмотрела Валентину в глаза и сразу отвела взгляд. Нельзя показывать мужчине, что ты заинтересовалась. Ему незачем будет охотиться. Не за кем. А Виктории хотелось этой охоты. И быть неуловимой дичью. Определенное время недосягаемой. Как можно дольше. Доверчивая дурочка постепенно мутировала в стерву, невзирая на всю нелепость внешних обстоятельств.
Между тем, Василий Андреевич нашел нужный дом и позвонил в домофон. Дверь открылась и он вошел внутрь. Валентин успел снять на видео номер апартамента и имя на табличке: синьора Мандолини.
Парочка ряженых шутов нерешительно топталась у парадного. К счастью, веселая компания итальянцев подошла к двери и, весело щебеча, гуськом просочилась внутрь. Последний из этих прекрасных людей вежливо придержал дверь и наши арлекины чинно прошли в подъезд, как будто к себе домой. Оставалось только определить, на какой этаж пошел Абзолеев.
В подъезде Виктория потеряла дар речи. Это был не настоящий подъезд, в понимании россиянина из провинции. Тут мог разве что петербуржец не удивляться и смотреть равнодушно. Высокие потолки представляли из себя так называемый готический свод, сформированный огромными диагональными ребрами.