* * Есть время, когда нам необходимо медлительное огненное тление, кишение струящегося дыма и легкое горчащее забвение. Рыцари бесстрашия и риска, выйдя из привычной темноты, видимые явственно и близко, — очень часто трусы и скоты. Я всякое начальство наше гордое исследовал, усилий не жалея: гавно бывает жидкое и твердое, и с жидким – несравненно тяжелее. За то судьбой, наверно, сунут я в компанию насильника и вора, что дивную похлебку бытия прихлебывал без должного разбора. Как вехи тянущихся суток ползут утра и вечера. Зима души. Зима рассудка. Зима всего, чем жил вчера. Пойдет однажды снова брат на брата, сольется с чистой кровью кровь злодея, и снова будет в этом виновата высокая и светлая идея. Чтобы мечта о часе странствий могла и греть, и освежать, душа нуждается в пространстве, откуда хочется бежать. Пришлось отказаться от массы привычек, любезных для тела, души и ума, теперь я лишь строчка сухих рапортичек о том, что задумчив и скрытен весьма. Утешаясь в тюремные ночи, я припомнил, как бурно я жил, — срок мой будет намного короче многих лет, кои я заслужил. Судьба послала мне удачу — спасибо, замкнутая дверь: что я хочу, могу и значу, сполна обдумаю теперь. Вчера смеявшийся до колик, терпеть не могущий ошейник, теперь – тюремный меланхолик наш закупоренный мошенник. На свете сегодня так тихо, а сердце так бьется и скачет, что кажется – близится Тиха, богиня случайной удачи. А ночью стихает трущоба, укрытая в каменном здании, и слышно, как копится злоба — в рассудке, душе и сознании. В эпохах, умах, коридорах, где разум, канон, габарит, есть области, скрывшись в которых разнузданный хаос царит. Снова ночь. Гомон жизни затих. Где-то пишет стукач донесение. А на скрипке нервишек моих память вальсы играет осенние. Забавно жить среди огней сторожевого освещения, и мавзолей души моей пока закрыт для посещения. Я только внешне сух и сдержан, меня беда не затравила, тюрьма вернула жизни стержень и к жизни вкус возобновила. Есть в позднем сумраке минуты, когда густеет воздух ночи, и тяжкий гул душевной смуты тоской предчувствий разум точит. Неважно, что хожу я в простачках и жизнь моя сумятицей заверчена: душа
