медленно и тщательно, двигая губами.
– Ко… ри… андр. Мус… кат. И гвоздика.
– Нам нужен помощник для чистки серебра! – заявила Августа.
– А я тут причем? – рассеянно проворчала Брунненмайер. – Пошлите за Мари. Кориандр, гвоздика, мускат, корица… тмин! Его-то я чуть не забыла!
Она составила список приправ, трижды моргнула на верхний свет, было видно, что ее мысли витают где-то среди таких важных материй, как тмин, шафран и разрыхлитель для теста.
– «Пошлите за Мари», – передразнила Йордан повариху, когда та вышла. – Да, постучитесь в дверь молодой госпожи и скажите, что Мари нужна нам чистить серебро.
Она издевательски засмеялась и посмотрела на Августу. Та отложила тряпку и встала открыть окно.
– Тебе опять плохо?
Девушка обеими руками облокотилась на подоконник и глубоко дышала. Несколько снежных хлопьев занесло ветром в теплую кухню, где они сейчас же растаяли.
– Ты беременна, верно?
Августа не проронила ни слова. Уже две недели ее мучила эта адская тошнота, сначала только по утрам, теперь и днем. Иногда было так плохо, что она падала и в глазах темнело. Да и месячных у нее не было уже давно.
– Можешь спокойно сказать. Мы все давно уже заметили.
На свежем воздухе Августе стало полегче. Она закрыла окно и медленно прошла по кухне к плите погреть спину.
– Шмальцлер уже что-то сказала? – спросила она у Марии Йордан.
Мария помотала головой. Нет, домоправительница в таких вопросах была немногословной, она никогда не обсуждала одних работников с другими. Но глаз у нее был наметанный. Рано или поздно она вызовет Августу к себе. Беременность станет поводом для увольнения.
– Если ты с ней ладишь, можешь договориться, что отдашь ребенка родителям. Все-таки ты служишь на вилле уже несколько лет, и до сих пор тобой были довольны.
Августа грела руки над плитой и потирала ладони.
– Моим родителям? – пробормотала она. – Да они меня убьют, если я приду с ребенком.
Йордан отставила серебряный подсвечник. Она помолчала, подумала, говорить ли, но потом все-таки сказала:
– Я знаю средство. Могу достать для тебя. Вечером выпьешь, наутро будешь избавлена от всех забот…
– Спасибо, – ответила Августа. – Но я не хочу.
Йордан рассердилась, потому что за снадобье она потребовала бы двадцать марок. И получила бы их. В таких делах мужчины демонстрировали великодушие, девушке нужно было лишь поторопиться.
– Что ты хочешь? Потерять свое место и скитаться с незаконнорожденным?
Августа села и отпила кофе. Он уже остыл и на вкус был горьким, но это ее не смущало.
– Замуж хочу.
Смех Йордан напоминал блеяние.
– Замуж хочешь? За Роберта? Так он ведь уже отец или как?
– Ну да. И не надо так кудахтать.
– Смотри-ка. Замуж. За Роберта. Настоящая семья…
– Смейтесь-смейтесь! – гневно сказала Августа. – Еще посмотрим.
– Ты думаешь, он такой глупец,