замочке, и пошла в прихожую. Через мгновение дракон уже наблюдал, как в гостиную, жадно и цепко оглядываясь, входит мужчина какого-то никакого вида.
– Вот, собственно, зеркальце, – Алиса протянула позднему визитёру изящную вещицу.
– Отлично, отлично, – покупатель толком даже не взглянул на то, за чем пришёл. – А что ещё у вас есть? Я так понимаю, наследство не ограничивается этой безделушкой?
– Ну, – нерешительно протянула Алиса: ей что-то разонравилась идея таких поздних торгов, – ну, я ещё не разбирала… Просто вот… деньги… понимаете?
– Понимаю, понимаю, очень даже понимаю, – как-то странно, словно задыхаясь, ответил мужчина и начал оттягивать воротничок рубашки. – Душно у вас что-то, воды с ложечкой сахара не дадите? Только растворите сахар полностью, хорошо? И воду попрохладнее, пожалуйста.
Алиса указала посетителю на стул и вышла в кухню. Растворить сахар в холодной воде оказалось не так просто и быстро, а когда девушка вернулась, то обнаружила, точнее – не обнаружила ни покупателя, ни зеркальца, ни бабулиных украшений в распахнутой шкатулке. Семён громыхал в буфете.
– Ты зачем меня закрыла? – исходил праведным паром возмущения, освобождённый из заточения дракон. – Я бы ему показал. Я бы его испепелил, как пасхального зайца, как…
– Кролика.
– Что? – Семён перестал пыхтеть и приземлился на стол.
– Пасхального кролика. Интересно, много кроликов испепелил твой род, раз у тебя родилось такое сравнение? И зачем они их пепелили? Что от бедных кроликов оставалось тогда: зубы и ногти?
– Алиса, очнись. Какие кролики? Тебя обокрали. Что ты делаешь?
– Звоню в полицию. У нас так принято, когда тебя грабят. Или, правильнее, у тебя грабят? Или так вообще не говорят? Надо уточнить… Алло? Я зачем звоню? Ах да! У меня украли зеркальце. Ну, почему только? Ещё старинные украшения. Сколько? Не знаю, шкатулка большая. Пару килограммов, наверное. Ага, записывайте: тройка, семёрка, туз. Ой, извините: Липовая 3, корпус 7, квартира 1. Ждём. То есть, жду.
Время до приезда полиции Алиса потратила на уговоры Семёна – он ни в какую не желал прятаться. Никакие доводы об отсутствии драконов в современной природе, в общем, и в Неяженске, в частности, Сёму не убеждали. Пока Алиса не догадалась заплакать. Дракон, как оказалось, совершенно не выносит женских слёз. Это такое семейное проклятие со времён принцесс. Он выпустил пару колечек пара в знак несогласия и встал на полку за рубиновой дверцей.
– На ключ не закрывай, – попросил дракон, – мало ли что.
– Да что может случиться? Это же полиция. Они как… как рыцари. И должны нас охранять, – попыталась отшутиться Алиса.
– Вот-вот, рыцари. От рыцарей чаще всего неприятности и происходят. Вот однажды… – что произошло однажды, Семён рассказать не успел, в дверь позвонили.
Алиса приложила палец к губам, призывая дракона к тишине, и пошла встречать полицию. Она распахнула дверь и замерла: на пороге стоял принц из девичьих снов. Высокий,