ждала, что далл добавит что-то еще, но он развернулся и молча вышел из комнаты, избегая смотреть кому-либо в глаза.
От резкого хлопка дверью Лита, задремавшая в кресле у стихийного камина, проснулась и захныкала. С момента приезда Кая она все сильнее напоминала одичавшего зверька: тощая, насупившаяся, она теперь порой сторонилась даже Дарины. Только бросала на всех исподлобья злобные тоскливые взгляды.
– Ты тоже не веришь мне? – негромко спросил Кай, когда Дарина отошла к Лите. В его голосе Рут не услышала раздражения или обиды, одну только усталость.
– Я не знаю, – она не видела смысла лгать. – Я ведь почти не знакома с тобой и Дариной. Но многое отдала бы за то, чтобы еще раз увидеть Лайма живым и невредимым.
Очнувшись после нападения в доме Даи, Рут довольно скоро поняла: многое теперь придется принимать на веру, как данность. Иначе очень просто сойти с ума.
Почему-то неожиданно быстро стало казаться, что Мик был рядом всегда. Тоска и страх за Лайма – огромные, нескончаемые, но как будто притупленные всем случившимся и огромным расстоянием – словно на короткие секунды делались меньше рядом с Миком. Страх отступал.
Теплилось еще какое-то тревожное чувство в груди, которого она совсем не помнила по прошлой жизни. В нем был Огонь Мика – внезапно куда более близкий, чем была когда-то Земля Лайма. Творения могли не получаться, покрытые шрамами руки – не слушаться, но Стихия не исчезала.
Однако все попытки Рут поговорить с Миком о предложении Кая натыкались на упорное молчание с его стороны.
– Неужели тебе все равно, что именно он был на допросах Лики и Лайма? Представляешь, что он там мог вытворять? Ты правда не понимаешь, к чему это идет, Рут? – спросил Мик в один из дней. Он казался бесконечно утомленным всем происходящим.
– Не понимаю, – честно призналась Рут.
Мик присел рядом.
– Я тоже хотел бы им помочь. Но что, если это ловушка?
– Он уже здесь, Мик, – Рут почувствовала, как голос начинает ее подводить. – Тогда мы уже в ловушке.
– И это не было моим решением, – Мик на мгновение спрятал лицо в руках.
Рут попыталась представить его в другой, прошлой жизни. Незнакомца, не отягощенного вечной борьбой и сомнениями. Без шрама на лице, улыбающегося, в компании Мирры и Риккарда безмятежно шагающего по улицам Предела. Получалось плохо.
Начинать войну невыносимо сложно, но такому, как Мик, еще труднее было ее прекращать хоть ненадолго. Рут хотела пуститься в объяснения, что Кай не Аврум, не цензоры и не вся императорская армия, вместе взятые, с ним нет смысла вступать в этот бесполезный каждодневный бой, но встретилась с грустным растерянным взглядом – и не сказала ни слова.
– Можно? – Рут осторожно взяла его за руку, не дожидаясь ответа. Шрамы привычно заныли.
Она выучила это творение еще в самом начале обучения при Дворах. На первый взгляд совсем простенькое, оно, однако, требовало определенной сноровки. Загвоздка была в искренности