надменности и холёного безразличия, плотно и давно укрепившуюся на лице.
Он сделал осторожный шаг вперёд. Но Володя преградил ему путь светильником. Жёлтая дорожка дёрнулась, ненадолго погрузив часть коридора во мрак. Маришка шарахнулась в сторону вслед за светом. Кто-то сдавленно охнул.
– Поспокойнее, – Володя вернул руку на прежнее место, вновь освещая коридор целиком.
В Маришкину руку вцепились Настины пальцы. Едва не заставив снова ту захлебнуться воздухом. Сердце пропустило удар, а лицо обдало жаром.
«Дура!»
Но коридор впереди по-прежнему был пуст. Ни тени на полу, ни силуэта в окне. Никого. И ничего.
Ш-шарк! Ш-шарк!
«Может, за спиной?» – Маришка зажмурилась.
Она ни за что не станет оглядываться!
Четверть сажени. Судя по звуку, с невидимкой их разделяло не более четверти сажени.
Что-то толкнуло Маришку в плечо, и она вскрикнула.
– Да хорош! – зло шикнул на неё Володя.
Это был он. Конечно, он. Стремительно пробирающийся сквозь толпу плотно прижавшихся друг к другу сирот. Быстро двигающийся к одной из дверей, на ходу расталкивая перепуганных младшегодок.
«Как и всегда».
Володе никогда не было особого дела до остальных – Маришка это прекрасно знала. Хоть он и иногда делал вид, будто бы это не так.
Когда Володя приложил ухо к гладкой деревянной поверхности, шарканье сделалось тише. Но он всё равно прошептал:
– Это оттуда, – Володя взялся за латунную ручку и навалился на дверь.
Та легко поддалась. Шарканье стихло совсем.
Маришка напряглась – все они напряглись. Володя поднял лампу повыше.
– Это Таня? – дрожащим голосом спросила Настасья.
Глупый и странный вопрос – на Маришкин взгляд.
– Ха-х, нет, – Володя обернулся к остальным, и в ломком голосе его зазвучала деланая бравада. Лицо побледнело. – Это просто…
Пол задребезжал под топотком маленьких ножек. Дробный, странный, неправильный звук.
Маришка попятилась, сшибая с ног стоявшего позади мальчишку.
Колкий, холодный топоток – как если бы по деревянному полу барабанили черенком столового ножа – зародился в глубине комнаты. И Володя, повернувшись на звук, с долю секунды не мог и двинуться с места, уставившись во мрак. Пригвождённый к полу то ли страхом, то ли удивлением – было и не разобрать.
Он не успел сделать и шага назад.
Мелкая чёрная тень перемахнула через порог и кинулась ему прямо в лицо. С глухим стуком Володя рухнул на спину.
Маришка завизжала. Да только из глотки не вырвалось ни единого звука – только сиплое дыхание. Горло словно пережали удавкой.
В дрожащем свете катящегося по полу фонаря тёмный силуэт, оседлавший Володю, приобретал ясные очертания. И картина эта пошла тёмными пятнами у Маришки перед глазами.
Оно напоминало съеденного голодом ребёнка – истощённого, лысого трёхлетку. Его приплюснутая голова была сизой, а пальцы такими длинными, что сумели целиком обхватить Володину шею.
Его детские ручки раздирали Володино