«Папа, спаси меня! Мама, хочу к тебе!» Фразы подбирала Хеын, и сейчас признаваться ей в том, что он об этом просто забыл, было нельзя.
– Угу.
Неопределенность его интонаций Хеын заметила моментально: они вместе росли в приюте, и она с детства научилась распознавать, когда у него меняется настроение. Потому и была такая досада на нее: она же знала, что без нее он совсем развалится, но все равно ушла.
Хеын недоверчиво уточнила:
– Точно записал? Они прочувствуют, что опасность реальная?
«Ага, поопасней ей надо, пореальней, и голос чтоб понапуганней, тогда сразу деньги бросятся платить… Ты ж это имела в виду, да?» – подумал он. И ошибся еще раз, промедлив с ответом, так как Хеын решила заколотить последний гвоздь:
– Файл сначала мне пришли, я послушаю.
Мёнчжун пришел в ярость:
– А ты в курсе, что я сейчас не по вайфаю? Ради тебя я даже мегабайта не потрачу.
– Ради меня? Хочешь сказать, что я только ради себя стараюсь?
Ладно, все равно никакого файла у него нет. Но и признаваться в этом Мёнчжун не собирался. «Сейчас домой вернусь и запишем – без лишних оскорблений и упреков».
Он только открыл было рот, чтобы возразить Хеын, как прямо перед ним остановился здоровенный грузовик. Из магазина выбежал продавец:
– Ну что же вы так поздно? Местные тетки уже с самого утра тофу спрашивают…
Недавнего покупателя же он удостоил коротким взглядом из серии «еще не ушел?». Под этим взглядом Мёнчжун развернулся и зашагал к своему дому на вершине горы. И тут Хеын почуяла что-то неладное.
– Что это за звук? Ты сейчас где?
«Скажу, что в магазине, так она сразу спросит: “А где ребенок?” Ладно, скажу просто, что дома».
– Дома.
Тут Хеын чуть удар не хватил. И она завопила так, что у него едва перепонки не лопнули:
– Ты совсем с ума сошел? Думаешь, мы тут в игрушки играем?
Да уж лучше бы в игрушки играли. Вжух! – и «Улыбнитесь, вы в скрытой камере!»; все оборачивается в шутку, а Рохи отправляется домой. Вжух! – и диагноз его дочки превращается в розыгрыш. Да, он бы разозлился на такие глупые шутки, но внутри был бы на седьмом небе от счастья. Эх, если б бог действительно существовал и если б он только смог обратить все в шутку… Мёнчжун бы дал ему любую клятву, любой обет, и если б потребовалось заплатить самую высокую цену, то он отдал бы свою жизнь, вообще не раздумывая. Но увы, никаких богов нет, и реальности надо смотреть в глаза…
– Ага, сошел. Тебе-то, конечно, оттуда виднее, что здесь и как. А что мне было делать? Дома есть нечего, а девчонке что – с голоду помирать?
На том конце Хеын глубоко вздохнула.
– Надеюсь, ты хоть не на машине? Я ее, конечно, на подставное лицо купила, но если в камерах постоянно мелькать, то могут и выследить.
– На своих двоих спустился. И машина другая нужна, а то подсунула какое-то говно с дымом, а теперь понтов полные штаны…
– Ты, главное, дело сделай – тоже себе такую сможешь позволить.
От этих слов Мёнчжун замер на месте и нахмурился. Обычно он старался подбирать