кожаных каркасных жилищ (типа юрты или чума), и порой как ритуальные барабаны у порога этих жилищ, первые ударные музыкальные инструменты. Организация, навыки, внутригрупповые отношения коллективной охоты отрабатывались тысячелетиями, из поколения в поколение.
Палеолитический человек – человек коллективного существования. Австралопитеки объединялись в орду, способную забить (и съесть затем) стадо почти родственных обезьян. Неандертальские орды отвоевали свои пещеры для жилья в холодную ледниковую эпоху в длительной войне с крупнейшим хищником, трехметрового роста пещерным медведем (первая «мировая война», выигранная первобытным человеком), и в эмоциональном взрыве каждой такой победы зарождались высшие формы сознания и синкретические начальные формы искусства, в пляске победителей над поверженным грозным противником (Столяр, 1985: 138–179). Становление homo sapiens неразрывно связано с коллективной охотой, от начальных условий выживания до высших форм существования. Образы мамонта, бизона, оленя доминируют в великолепном изобразительном искусстве верхнепалеолитических пещерных росписей. Они украшали своды и стены сокровенных подземных залов зарождающихся «центров общественной жизни» вполне сформированного и устойчивого «архаичного общества». Это первобытное общество обладало собственной «концепцией мифологической реальности» и выражавшей эту концепцию «особой формой искусства», дифференцирующегося по жанрам и организующего «все человеческие вещи в системе общественных отношений… «труд – общение – труд» и одновременно «человек – эмоциональное общение – человек» (Филиппов, 1997: 15, 97–98).
Палеолитическое общество, основанное на коллективной охоте на крупного зверя, выработало базовые архетипы сознания и стереотипы социального поведения, определяющие дальнейшее развитие человечества во всем пространстве Старого Света, на континентах Африки, Европы и Азии; заселение Американского континента через перешеек «Берингия» (исчезнувший в голоцене) начиналось из Северной Азии (через Чукотку – на Аляску), также в верхнем палеолите, 50–20 тыс. лет назад, и несло туда те же, по сути дела, общечеловеческие исходные архетипы и стереотипы, определившие «планетарную композицию» макрорегиональных историко-культурных зон на протяжении всей их дальнейшей истории (Основания регионалистики, 1999: 92–105).
Мезолитический человек, приступавший к освоению Скандобалтийского субконтинента Европы 15–10 тыс. лет назад, оказался принципиально в иных условиях, вырабатывая новые архетипы и подчиняясь иным стереотипам, чем те, которыми руководствовались на протяжении десятков и сотен тысячелетий бесчисленные поколения его предшественников. Палеолит от мезолита отделяет первый глобальный экологический кризис.
Причиной его, как это ни парадоксально, стали сравнительно благоприятные для экологии климатические изменения, глобальное потепление при переходе от плейстоцена к голоцену (современной геологической эпохе). По мере