взгляд ее серо-зеленых глаз стал отстраненным.
Адмирал Криус достал из кармана темный камень и положил на стол. Камень был гладкий и продолговатый, и, хотя поначалу его поверхность казалась просто черной и матовой, чем дольше я на него смотрела, тем более яркие цвета различала в его глубине. Сине-зеленый, аквамариновый, индиго, пурпурный и даже блики малинового. И вовсе он не матовый. Он сверкал и блестел.
– Черный опал, – сказал доктор Юста. – В нем эфемерид Хранителя Ориган.
– Насколько мы можем знать, – добавила Агата, – работает он идеально. Поэтому мы и в недоумении, почему вдруг он не смог показать приближение катастрофы.
Здесь, по крайней мере, мне не приходилось доказывать свою теорию о несовершенстве астралаторов. Хранитель и ее Совет настолько хорошо предсказывали будущее, что могли прочесть его, просто наблюдая за движениями звезд. Они не нуждались в астралаторе, чтобы различить, что реально, а что воображаемо. Для того чтобы развить такой навык, необходимо практиковаться десятилетиями.
Криус велел выключить свет, и комната погрузилась во тьму. Я вдруг смутилась.
– Коснись камня, – предложила Агата.
Странная просьба, но я выполнила ее. Мне тоже этого хотелось с того самого момента, как Криус достал опал. Когда я взяла камень, он оказался теплым. Я прокатила его между пальцами, ощущая крошечные трещинки на гладкой поверхности. Эти изъяны были настолько малы, что едва ощущались, но, как только я их обнаружила, в моей голове стали возникать смутные тени, будто я разгадывала код. Чем дольше я гладила кончиками пальцев грани камня, тем более четкими становились тени, обретая контуры. Наконец, точки и линии сложились в картину, и я увидела созвездие – Дом Рака.
Едва я распознала образ, из камня хлынул яркий поток света. Я вскрикнула, и этот свет рассеялся в воздухе, наполнив комнату звездами. Остальные замерли в молчании, потрясенные не меньше меня. Только поразила их, похоже, не сила камня, а я сама.
Опал спроецировал голографическую карту Вселенной. Огромная голограмма овальной формы – самый совершенный и самый детальный эфемерид, что я когда-либо видела. Я стояла внутри небесного сияния, вытянув руки и глядя, как отблески звезд сверкали на моей коже.
– Ты нашла ключ, – выдохнула Агата удивленно и вместе с тем одобрительно. – Грани на камне меняют форму каждый раз, когда закрывается эфемерид, поэтому меняется и код. Ключом всегда является недостающая часть карты, поэтому только у тех, кто превосходно знает нашу Солнечную систему, есть шанс суметь заполнить пробелы и открыть эфемерид.
– Вы хотите сказать, что это снова был тест? – констатировала я.
Голограмма доктора Юста двинулась сквозь эфемерид, словно тень из пикселей:
– Да.
Агата оперлась руками о набалдашник своей трости и устремила на меня взгляд:
– Святая Мать, бывало, говорила, что будущее – это дом с миллионами окон. Каждый Зодаец видит звезды по-разному, поэтому у всех и предсказания разные. Некоторые предсказания противоречивы. Другие полностью ошибочны. А некоторые