не смог ответить ни слова…
Командующий в отличном порядке отвел армию к Днепру, отбив по пути все атаки турок и татар. У старой переправы через Днепр он простоял с 14 по 17 августа, как бы ожидая сосредоточения вокруг войск Кара-Мустафы. Затем русские и малоросские полки дружно атаковали, обратили неприятеля в беспорядочное бегство и, подобрав трофеи, без помех ушли на Левобережье. Визирь, подсчитав потери и сравняв с землей остатки Чигирина, также удалился с театра боевых действий в сторону Буга, на котором, правда, запорожский атаман Иван Серко сжег мосты.
За Днепром Ромодановский подал в отставку; отводить войска на зимние квартиры пришлось уже В.В. Голицыну[185]. В глазах армии и народа славный воевода был обесчещен, о его «измене» ходили самые дикие слухи. 15 мая 1682 г. князь Григорий Григорьевич Ромодановский был разорван на части, защищая царский дворец от разъяренных стрельцов и солдат. Его сын Михаил, служивший помощником отца, чудом избежал позорной смерти (и позже был обвинен Петром в сговоре со стрельцами!). Оба унесли в могилу тайну падения Чигирина по прямому указу царя Федора Алексеевича, повелевшего им держать все в секрете[186].
Именной, то есть принятый без обсуждения в Думе указ государя от 11 июля 1678 г. говорил о разрушении Чигирина без обиняков: командующему с сыном предписывалось вступить в переговоры с Кара-Мустафой для восстановления «исконной братской дружбы и любви» между царем и султаном. «Буде никакими мерами до покоя доступить, кроме Чигирина, визирь не похочет, – приказывал Федор Алексеевич, – и вам бы хотя то учинить, чтоб тот Чигирин, для учинения во обеих сторонах вечного мира, свестъ, и впредь на том месте … городов не строить».
Единственная предосторожность предписывалась князьям Ромодановским: «того смотреть и остерегать накрепко, чтоб то чигиринское сведение не противно было малороссийским жителям». Для малороссов в то время Чигирин был политическим центром едва ли не более важным, чем Киев. Посему русское командование предприняло все, чтобы турки сами взяли крепость и чтобы у казаков, первыми ударившихся в бегство, не было поводов для возмущения… хотя бы московским правительством.
Конечно, вовсе скрыть дело под покровом тайны было невозможно. Так, до Гордона дошел слух, что Ромодановский получил в десятых числах июля царское предписание вывести Чигиринский гарнизон и взорвать крепость, если нельзя будет удержать ее[187]. Однако даже поляки, даже турецкоподданный Юрий Хмельницкий, для которых одно заявление, что чигиринская трагедия была задумана Москвой, было бы на вес золота, не смогли найти оснований для политического обвинения.
Всю тяжесть подозрений и позора принял на себя Г.Г. Ромодановский, выполнивший тайный царский указ, несмотря на то что он явно противоречил собственным убеждениям командующего, 20 лет исправно защищавшего Малороссию[188], а также явному указу царя «по совету» с патриархом и приговору