Я, прошу вас, не надо!
– Поздно, урод, – усмехнувшись, сказал один из мужчин, кативших кушетку к камерам. – Полежишь, день другой, глядишь, может, сговорчивее станешь.
Второй мужчина, ехидно рассмеявшись, открыл одну из камер.
– Пожалуйста, не надо, – взмолился он, не спуская пристального взгляда с камеры, раскрытый зев которой, приковал его глаза намертво. – Я всё сказал! Я больше ничего не знаю! Пожалуйста!
Мужчины, не обращая на его мольбы никакого внимания, схватили его тело и затолкали в пасть камеры, наглухо закрыв дверь.
– Пожалуйста!!! Вытащите меня отсюда! – продолжал орать он. – Я рассказал вам всё! Всё, что знал! Пожалуйста! Вытащите меня! Я прошу вас!
Осознав, что его палачам плевать на его мольбы, и никто из них не сжалится над ним и не достанет его из этого металлического мешка, он в отчаянии заорал, вложив в крик все оставшиеся силы:
– Сволочи! Мрази! Молите Бога, чтобы я сдох в этом гробу, иначе я выберусь отсюда и убью вас! Твари! Я выпущу вам кишки и повешу вас на них, а сам с удовольствием буду смотреть, как вы корчитесь в муках!
Он орал так, что в глазах потемнело. Из-за перенапряжения голосовых связок голос сперва стал хриплым, а затем осип. Появились неприятные ощущения першения в горле, как будто бы по нему прошлись наждачной бумагой. Понимая, что он сорвал голос, он замолчал, чтобы перевести дыхание. Облизав пересохшие губы, он попытался сглотнуть ком, образовавшийся в горле в результате сильного крика, и ощутил боль и дискомфорт в районе гортани.
– Мрази, – с трудом проговорил он сиплым голосом, тяжело дыша. – Сволочи…
По тому, как окружающее пространство буквально «съело» его шёпот, он понял, что изнутри камера, в которой он находился, обита специальным материалом, поглощающим любые звуки, поэтому снаружи его крик никто не услышит. Подобное он видел в милицейском тире, куда отец иногда водил его, чтобы он пострелял из его табельного оружия. Стены тира были выделаны специальным мягким материалом, который поглощал громкие звуки, раздававшиеся во время стрельбы. Звук от выстрела был мощным и оглушающим, но мягкая обивка стен мгновенно вбирала его в себя, от чего он казался коротким и глухим. В камере была применена та же технология.
Из-за крика дыхание участилось. Он ощутил, как тяжело ему даётся каждый новый вдох. По телу пробежала мелкая дрожь, а волосы на затылке встали дыбом. В душе родилось чувство страха, постепенно переходящее в ужас. В голове мелькнула мысль, потянув за собой цепочку догадок и предположений. Если камера не вентилируется, следовательно, количество воздуха в ней ограничено, и через определённое время он начнёт задыхаться. В таком случае ему нельзя было кричать, произносить вслух слова или другие звуки, а главное следить за дыханием, чтобы оно было неглубоким и спокойным, только так воздуха в камере хватит на длительное время. Он мгновенно успокоился, стараясь, расслабиться и восстановить дыхание. Далось ему это нелегко, учитывая его моральное состояние, которое было близко к истерике и нервному