ему иметь более, чем сколько имеет справедливый, с справедливою его деятельностью?
– Как не угодно, – отвечал он, – когда ему нравится иметь более всех?
– Неужели же, стремясь получить более всех, несправедливый будет завидовать и соревновать даже человеку несправедливому с несправедливою его деятельностью?
– Да.
– Так мы говорим вот каким образом, – примолвил я, – справедливый хочет иметь более, в сравнении не с подобным себе, а с неподобным; напротив, несправедливый – более, в сравнении и с подобным себе и с неподобным.
– Очень хорошо сказано, – заметил он.
– Несправедливый также умен и добр, – сказал я, – а справедливый – ни то ни другое.
– И это хорошо, – примолвил он.
– Несправедливый притом подобен умному и доброму, а справедливый – не подобен? – спросил я.
– Будучи таким, как ему и не уподобляться таким же, а не будучи – как уподобляться? – отвечал он.
– Хорошо, стало быть, каждый из них таков, каким подобен.
– Да почему же не так? – сказал он.
– Положим, Тразимах, называешь ли ты одного музыкантом, а другого – немузыкантом?
– Называю.
– Которого умным и которого неумным?
– Музыканта, конечно, – умным, а немузыканта – неумным.
– И как умным – то и добрым, а как неумным – то и злым?
– Да.
– Ну, а врача? Не так же ли?
– Так.
– Не кажется ли тебе, почтеннейший, что какой-нибудь музыкант, настраивая лиру, хотел бы в натягивании и ослаблении струн превзойти музыканта или иметь более его?
– Не кажется.
– Что ж, немузыканта?
– Необходимо, – сказал он.
– А врач как? Хотел ли бы он в предписании пищи и питья превзойти врача – либо лично, либо делом?
– Нисколько.
– Так не врача?
– Да.
– Однако ж в отношении ко всякому-то знанию и незнанию, тебе, смотри, думается, что знаток, какой бы то ни был, хотел бы на деле или на словах избрать лучшее, чем другой знаток, и что касательно одного и того же дела, не желал бы оставаться при одном и том же с подобным себе.
– Это-то может быть, необходимо так бывает, – сказал он.
– А не знаток? Не желал ли бы он иметь более – и знатока, и не-знатока?
– Может быть.
– Но знаток мудр?
– Думаю.
– А мудрый – добр?
– Полагаю.
– Следовательно, человек добрый и умный захочет иметь более, в сравнении не с подобным себе, а с неподобным и противным.
– Походит, – сказал он.
– Напротив, человек злой и невежда – более, в сравнении и с подобным, и с противным себе.
– Явно.
– Но не правда ли, Тразимах, – спросил я, – что несправедливый у нас захочет иметь более, чем неподобный ему и подобный? Не так ли ты говорил?
– Так, – отвечал он.
– Справедливый не захочет более, в сравнении не с тем, кто подобен ему, а с тем, кто не подобен?
– Да.
– Следовательно,