Только чувств никаких.
И Соня прекрасно поняла, что мама хотела сказать. Ведь ее собственная личность уже начала распадаться.
– Вы же можете оставить меня в живых? – спросила она.
– Конечно! – Антон ни секунды не помедлил с ответом, и из этого явно следовало: он врет.
Соня изобразила облегчение на лице.
Стоило обратиться к собственным мыслям, как вернулись белые вспышки. Одна из них распалилась, стала трещащей и яркой, как молодая звезда. Реальность отплыла в сторону, и Соню поглотило чужое воспоминание.
Самый долгий день ее жизни начался и закончился в Белой бухте. Она, юная, пышногрудая девушка, обрекла себя на страшное испытание, когда влюбилась в улыбчивого и вместе с тем холодного жреца, одного из белокровных, и решила во что бы то ни стало разделить с ним вечность.
Рано утром она оделась в церемониальные одежды, поела, сидя на земле, и вместе с несколькими воинами отправилась к месту, где должны были хоронить царя.
Вокруг заранее подготовленной ямы стояли слуги и держали подле себя стреноженных лошадей. А поодаль длинной нитью распределилась конница. Никто сегодня не сможет убежать из Белой бухты.
Неделя кошмаров, вызванных настойкой из степных трав, подточила силы ее тела, однако еще оставалась решимость одолеть путь, ранее пройденный ее возлюбленным. Еще горело желание стать ему достойной парой.
Она подошла к ближней лошади, положила ладонь ей на лоб, посмотрела в глаза. Не могла не посмотреть. Напоследок.
Слуга, державший коня, дернул за веревку, связывающую передние ноги, и животное рухнуло наземь. Она ухватилась за удавку на мускулистой шее, повернула палку, всунутую в петлю. Минута агонии – и дергающиеся копыта замерли, упали на землю. Такая смерть представлялась ее народу милостью, ведь удушение – бескровное убийство, и вся душа остается в теле.
Она подняла глаза на стоявшего рядом слугу, дрожавшего от ужаса, подобно лунной дорожке на волнах. Лицо было ей знакомо: рыжеволосый помощник конюха, красивый мальчик, умелый, понятливый слуга. Без такого мертвому царю не обойтись.
Она посмотрела юноше в глаза. Не могла не посмотреть. Напоследок. Потом накинула удавку ему на шею.
Какие образы посетили его в минуту смерти? Мысли храбреца или труса? Верил ли удушенный, что погребальная жертва поможет народу обрести заступника среди богов? Или боялся умереть так сильно, как никакое иное животное бояться не способно? Она не стала спрашивать: зачем принуждать человека врать? Особенно такого хорошего слугу.
Прежде ей случалось убивать лишь врагов. Убивать братьев – удел жрецов, сегодня ставший и ее уделом. Сотни невидимых иголок кололи тело. Душа, изгнанная из сердца травами, трещала и ломалась.
Вторая жертвенная пара – слуга и конь – дались легче. Удушенный не был ей знаком. Однако надо смириться, что прежде, чем она закончит, встретится немало примелькавшихся лиц. Впереди еще сорок восемь коней. Сорок восемь слуг. Если выдержит рассудок, справятся