его порой тоже раздражала.
Лев Иванович снял трубку телефона и набрал номер.
– Илья? Здравствуй. Гуров из управления беспокоит. Я по убийству артиста Рузанова. Видишь ли, убийство это серийное. С позапрошлого года серия грабежей с убийствами. Глухими. Да, то самое, где везде «пальчики» неизвестного убийцы. У тебя? Понял. Ты сегодня в наших краях не будешь? А, дежуришь. Ладно, я сегодня во второй половине дня, может быть, загляну к тебе. Понятно, если на месте будешь. Ладно, до встречи.
– Что, обрадовал парнишу? – сладеньким голоском осведомился Крячко, когда сыщик повесил трубку.
– Не то слово. Оказывается, эту серию ему сбросили после последнего эпизода. До Рузанова еще.
– А когда, кстати, был последний эпизод?
– Месяца два назад, – Гуров посмотрел на папки. – Да, еще до Нового года. Ладно, пока просмотрю, – он взял несколько дел и положил себе на стол.
– А я попозже возьму распечатку звонков с телефона убитого. Заодно захвачу и сам телефончик. Посмотрю, кто звонил артисту в день смерти.
– Добро, – кивнул Лев Иванович и сел за стол.
Сыщик погрузился в чтение. Стандартная и скучная рутина. Протоколы осмотров, фото с места происшествия, данные погибших, показания свидетелей и родственников, медицинские заключения и прочие бумажки. Но уже после внимательного штудирования первых двух папок Лев Иванович понял, что убийство артиста Рузанова – из той же серии. Способ везде одинаков: жертвы были либо зарезаны, либо задушены, из квартиры вынесено все имеющее ценность. У одного из потерпевших – мелкого коммерсанта – преступник утащил почти пятьсот тысяч наличкой. И везде одни и те же отпечатки пальцев, неизвестно кому принадлежащие. Свидетели, мельком видевшие потенциального убийцу, особых примет сообщить не могли. Точнее, сказали то же самое, что и в последнем случае, с Рузановым: невысокий худощавый мужчина. Ничего особенного, ничего броского. Человек из толпы, резюмировал Гуров. Молодец, хорошо замаскировался. Хотя неприметная внешность – лучше любой маскировки.
К обеду сыщик успел изучить три папки. Стас все так же сидел, закопавшись в бумажки. Увидев, как напарник встал из-за стола, он оторвался от работы.
– Что, уже обед?
– Уже, – кивнул Гуров. – Сейчас поем, потом – на эксперимент.
– Тогда и я тоже. – Крячко потянулся. – Займусь телефончиком артиста. Что-нибудь интересное выудил? – он кивнул в сторону уголовных дел.
– Ничего. Ну кроме сходства случаев. И то, это я еще не все просмотрел. Но истории почти идентичные: убийца навязывался в гости к жертвам, усыплял бдительность, потом делал свое черное дело. Естественно, ни следов, ни улик. Кроме «пальчиков».
– И свидетели, конечно же, его не запомнили.
– В точку. Абсолютно непримечательный товарищ.
– Умный, стало быть. Но безрассудный. Не боится «пальчики» оставлять.
– Потому что знает, что они в ментовке не засвечены. Был бы судимый, не оставил бы.
– Если только не совсем на голову отбитый. Значит, в криминальной среде его можно