я потом, через много лет, был ему за это благодарен. Но, конечно, главной проблемой, о которой он умолчал, была моя фамилия. Самое смешное, что я был знаком с первым секретарем райкома партии, с которым мы, в бытность его аспирантом, лазили через окно в общежитие, когда входная дверь ночью была закрыта. А наш бывший секретарь парторганизации института в девяностые годы стал ходить в кипе. Уже не скрывал свою национальность.
Четвертый раз это было не со мной, а с моей женой Риной. После переезда в Москву она поступала на работу в вычислительный центр Министерства финансов СССР. Встретили очень хорошо, сильные программисты нужны везде. Но в последний момент Рина узнала, что отдел кадров министерства отказал в приеме. Рина указала в личном деле настоящее имя матери Рехума Михелевна, а делать это было нельзя, нужно было, как обычно, писать Раиса Михайловна. В министерстве знали, что, хотя мать умерла, Октябрина имеет право на репатриацию. Мы об этом даже не подозревали. Сроки поступления на работу поджимали, так как можно было потерять непрерывность рабочего стажа. Пришлось срочно идти по знакомству в заштатный проектный институт Министерства автомобильной промышленности. Оформили поступление на работу за два часа, и она потом проработала в нем много лет.
Но самый смешной случай был, когда мы оформляли в консульстве Израиля документы на репатриацию в Израиль. Впрочем, об этом в своем месте.
Я не затрагиваю здесь вопрос о религии, это отдельная тема – на мой взгляд, не всегда коррелирующая с национальным вопросом.
Московский университет
Прошел выпускной вечер, отдохнули большой оравой за Волгой, успокоились, нужно окончательно решать, что делать дальше. В городе 5 вузов: Городского хозяйства, Медицинский, Педагогический, Сельскохозяйственный и Политех. Наиболее престижный – Политехнический, но он дает кадры для тяжелой промышленности, находится далеко, в Тракторном районе. Из остальных более или менее привлекательный – Медицинский институт. Мои мечты быть археологом – только детские мечты, на них жизнь не построишь, мизерные зарплаты. Престижно быть физиком, но это не для Волгограда. Папа позвал меня на встречу с известным у нас в Волгограде хирургом, профессором Медицинского института. Профессор посмотрел на меня внимательно, мы немного поговорили, и он сказал папе, что берется сделать из меня человека. Я, правда, был в сомнении, действительно ли я хочу быть хирургом, иметь дело с кровью и страданиями. Но документы в Мединститут сдал. И стало скучно: все готовятся к экзаменам, друзья в запарке, а мне ведь не нужно ничего сдавать – автоматическое зачисление медалистов.
Разговаривали с мамой, она спрашивает, действительно ли я хочу в Мед? Я кручу головой, ёжусь и отвечаю, что сам не знаю. Мама, обычно решительная и безапелляционная, с сомнением помолчала и неуверенно сказала: «Ведь ты хотел быть историком… или физиком. Нельзя сдаваться, не попробовав себя». Я посмотрел на нее и тоже неуверенно ответил, что тогда нужно уезжать, а это большие затраты.